На стремнине века. Записки секретаря обкома

— Вы ошибаетесь. Раз я предлагаю вместе рассмотреть все дела, то, стало быть, доверяю. Подписывать же список заочно недопустимо, и вам должно быть ясно, что этот список на несколько десятков человек я тем более не подпишу. Это было бы преступлением! Приходите через два часа, и мы засядем хоть на целую ночь. Будем разбирать персонально каждое дело.

— Значит, все же не доверяете нашим органам и прокурору? Слишком рано это вы делаете...

— Я обязан не только доверять, но и проверять. Не понимаю, почему вы возмущаетесь? Еще раз повторяю: приходите ровно в десять вечера, как условились.

В 10 часов вечера Сак вошел ко мне с кипой следственных дел и стал их раскладывать на столе.

— А где Шаров? — спросил я.

— Доложить все дела он поручил мне. Видимо, заболел.

— Так, так... Ну, что ж, докладывайте каждое дело и передавайте мне.

— Вот это работенка совершенно не предвиденная... Этак нам потребуется сорок дней и сорок ночей, — с усмешкой заметил Сак.

Мы просидели до 5 часов утра, когда Сак оживленно сообщил:

— Все рассмотрены...

— Ну, теперь и мы можем уйти на отдых, — ободрил я Сака.

— А каково ваше мнение по делам? — спросил Сак, как бы желая получить вознаграждение за трудную для него ночь.

— Отрицательное. Так и скажите Шарову.

Утром мне позвонил возбужденный Шаров.

— Скажите, пожалуйста, чем закончилось рассмотрение следственных дел?

— Следствие по делам проведено с нарушением советских законов, — ответил я, — в противоречии с решениями партии и правительства. Я предлагаю, за необоснованностью, все дела прекратить и арестованных, находившихся под следствием, немедленно освободить.

— Немедленно?! Я доложу об этом Москве...

— Докладывайте, — согласился я, — Москва поправит вас.

Но не прошло и трех часов, как раздался телефонный звонок по «ВЧ». Говорил Маленков:

— Вы что там наделали? Мне сообщили, что вы предложили освободить большую группу врагов народа, следствие по которым уже закончено.

— Да, я разобрался в следственных делах и предложил освободить арестованных необоснованно.

— Разберитесь еще раз тщательно и всесторонне. Предупреждаю: вы будете отвечать за неверное решение.

— Хорошо, еще раз проверим с участием ответственных работников обкома партии.

Позже, вернувшись в обком после выступления перед избирателями, я позвонил Маленкову.

— Совесть не позволяет мне изменить решения об освобождении арестованных. Либо командируйте ответственного работника ЦК для разбора дел, либо поверьте мне и согласитесь, что всех надо освободить.

— Смотрите, дело ответственное...

— Согласен отвечать за это перед партией, — ответил я.

После разговора с Маленковым я тотчас позвонил Шарову:

— Всех по рассмотренным мною делам предлагаю освободить из заключения.

Это требование покоробило Шарова.

— А как с делами быть? — спросил он.

— Как завели, так и уничтожьте их. Или сдайте в архив. И подумайте о судьбе освобожденных, которых надо восстановить на работе и объявить об их полной реабилитации.

26 июня 1938 года прошли выборы депутатов в Верховный Совет РСФСР. В этот день я стал депутатом верховного органа власти Российской Федерации.

Областная партийная конференция открылась в назначенный срок — 30 июля 1938 года и длилась два дня. В центре внимания были вопросы, связанные с дальнейшим подъемом политической и хозяйственной деятельности партийных организаций. Уделялось большое внимание военно-оборонной работе (в эти дни стало известно о событиях на Хасане). Выступления носили деловой, партийный характер. Делегаты говорили о реконструкции промышленности города и области, о недостатках на СТЗ и «Красном Октябре», о плохой организации рыболовства на Каспии, о неудовлетворительном состоянии исследования и разработки таких жемчужин области, как озера Баскунчак и Эльтон, где можно добывать миллионы тонн соли и смело развертывать производство йода, брома и многих других химических элементов. Делегат Фроловского района настаивал на широком исследовании района на нефть и газ, а урюпинский делегат доказывал, что пора приступать к разработке Хоперского железорудного бассейна, где сплошь и рядом в буераках мощные слои руды выходят наружу.

Многие поднятые делегатами вопросы я записывал на память, чтобы включить их в программу дальнейшей работы. Меня особенно волновал вопрос об освоении Хоперского железорудного бассейна и развертывании поиска газа и нефти. В один из перерывов между заседаниями конференции по поводу хоперской руды я позвонил в Наркомчермет:

— Делегаты областной партийной конференции предлагают незамедлительно начать освоение Хоперского железорудного бассейна.

— Мы знаем, что это высокофосфористая, сернистая руда, и в настоящее время Наркомчермет не намерен вести разработку этого бассейна. У нас достаточно криворожских руд...