На ступенях (СИ)

«Служение» на «золотой» ступени не доставляло мне привычного ощущения мучительства, оно мне даже нравилось... нет, не в смысле удовольствия от секса — я по-прежнему не видела ни малейшего смысла в этих странных телодвижениях. Мужчины осыпали меня комплиментами, иногда даже в стихотворной форме, и это помогало сначала разувериться в том, что я презренное существо, а потом поверить, что я восхитительное существо, призванное украшать собой мир. Переменам в самооценке способствовала перманентная эйфория, и кураторши на это же работали, ежедневно расписывая достоинства каждой из нас. А больше всего меня воодушевляли ласковые улыбки «голубых волшебниц», когда они изредка на минутку заглядывали к нам.

Отношению к «служению» как к чему-то позитивному помогало и то, что только на «золотой» ступени мы получали подарки от мужчин. Не в том дело, что мужчины должны были дополнительно нас вознаграждать, нет, гость имел право преподнести девушке подарок, если имел таковое желание. Как ни странно, но почти все мужчины, заплатив сначала за свидание в храмовую казну, потом наедине вручали своей, с позволения сказать, избраннице подарок в единственно разрешённой форме: в виде золотых украшений. Подаренные цацки были для меня чем-то вроде медалей за доблестный труд и поводом похвастаться перед такими же, как я сама, «золотыми» пустышками. Сами по себе украшения сильных чувств во мне не вызывали, и это в отличие от счастья, которым я до краёв наполнялась только от одного вида своих многочисленных платьев.

Практичная Алпия взывала к моему здравому смыслу, без устали повторяя, чтобы я не обвешивалась с ног до головы золотыми побрякушками во время беготни по саду, ведь там я рисковала что-то из них потерять. Конечно, она была права, тем более что мелкие утраты и в самом деле случались. Служанка терпеливо объясняла, что моё золото — это не только украшения, это, прежде всего, ценности, способные играть роль денег, и к тому же это единственное, что является моей личной собственностью. Если меня выкупят из храма, говорила она, я смогу забрать украшения с собой, а ведь неизвестно, как сложится жизнь за пределами храма, и может так случиться, что золото не раз спасёт мне жизнь. И кто знает, совершенно не исключено, что меня возьмут в жёны, тогда золотые украшения станут приданым, и это добавит мне очков в глазах мужниной родни. Увещевания Алпии не достигали цели — будущего для меня не существовало, равно как и прошлого. Я не хотела, чтобы меня выкупали, не хотела замуж, всё, что мне было нужно — это, чтобы всё оставалось как есть, и чтобы никто и никогда не разлучил меня с моими платьями.

— Ты не говорила, что из храма можно было выйти через выкуп. А то, что ты не хотела покидать свою тюрьму, пусть к тому времени и достаточно комфортабельную, вообще меняет весь расклад.

— Бедный Вадик, ты разочарован. — Лидия усмехнулась. — Тебе представлялось, что я днями и ночами вынашивала планы побега и уже подыскивала место, где можно было бы начать подкоп. Но у меня не было своего аббата Фариа, рядом со мной из живых людей находилась только служанка Алпия, обладавшая здравым, но куцым умом. Ты пойми, тюрьма моя была не столько вовне, сколько внутри, а все инструменты для внутреннего подкопа у меня отобрали. Девчонка с дочиста промытыми мозгами, забывшая всё, включая саму себя, для которой самыми близкими родственниками стали платья, и она, по твоему мнению, должна была рваться на свободу, о которой ничего не было известно? Впрочем, кое-что всё же было ведомо. Я знала, что гости на «золотой» ступени потому так милы, что они подчиняются правилам храма, по которым обижать девушек нельзя, а там, на так называемой свободе они могли творить со своей новоприобретённой собственностью всё, на что хватало фантазии.

«Золотых» девушек выкупали редко — мы дорого стоили — но всё же за пять лет моего пребывания на той ступени нескольких девушек забрали из храма, а после доносились слухи о том, как устроилась их судьба. И всякий раз это были печальные известия. Может быть, эти слухи распускались намеренно, чтобы девушки даже не мечтали оказаться за стенами храма. Память у нас была короткая, эти печальные истории скоро забывались, но сохранялось общее впечатление: лишь под защитой храма мы находимся в безопасности. Не знаю, вводились ли в курс дела другие девушки перед покупкой, или их уже ставили перед фактом, но со мной двое гостей предварительно обсуждали планы выкупа — им почему-то непременно требовалось моё согласие. Я тут же рассказывала об этих вариантах Алпии, и она обстоятельно разъясняла, чем они плохи и какие опасности в себе заключают.