На стыке эпох

Времени здесь не существовало. Я даже представить себе не могу, сколько я падал, и каких глубин тьмы успел достичь, но казалось, что прошла целая вечность. Так бы всё и кончилось, так бы и растворился я в омуте мрака, но вдруг вдалеке я рассмотрел огонёк. Вот крошечный лучик света возрос, немного окреп, сбросил сумрачные оковы и начал стремительно приближаться ко мне. Я хотел поспешить ему навстречу, но с ужасом понял, что не могу шевелиться. У меня больше не было тела – лишь голый разум угодил в западню вечной тьмы.

Светлячок приблизился вплотную, вырос ещё, огненная штора вдруг разошлась, а за ней я увидел сияющие голубые глаза: такие ясные и в то же время такие взволнованные, такие печальные… глаза были очень знакомыми и от того такими родными, что исходящая от них теплота и манящая прелесть вмиг растопили айсберг моего безразличия. Тьма теперь мне казалась холодной, чужой. Больше всего на свете мне захотелось окунуться в тёплые, ясные воды тех призрачных глаз, но поделать ничего я не мог. Тьма цепко ухватилась за пленника, не пускала его от себя. Я запаниковал, заметался, но глаза ближе не стали. Страшная обречённость вмиг снесла последние бастионы моего равнодушия, и я вспомнил всё: вспомнил кто я такой, что со мной было и… я вспомнил её!

Глаза приблизились вплотную, за ними тьма разошлась и открылся проход. Я скользнул за дверь. Пустота осталась позади. Теперь я оказался всего лишь во сне. Здесь было так хорошо, так легко, так спокойно, что я едва не вскрикнул от счастья. Сновидения ко мне не пришли, моё тело и разум пострадали недавно, им нужен был отдых – крепкий и беспробудный.

***

— Ну как он?

— Спит. Я уже начинаю бояться – вдруг он уже не проснётся!

— Ну что ты, он крепкий, сама знаешь! Не волнуйся – скоро господин Андрей уже будет с нами.

Кажется, кроме Тири в доме были ещё два человека. Я слышал и понимал каждое слово, но просыпаться пока не спешил. Вроде бы это было легко. Стоило только захотеть, и сон бы мой прекратился. Но я… кхм… просто не понимал этого, не мог догадаться, что пора уже встать, и продолжал беспробудно валяться.

— Девочка, тебе нужно поесть.

— Спасибо, дядя Нуур, но я не голодна.

— Я не спрашивал, так что быстро за стол! Одни кости от тебя остались, не хватало, чтоб ещё заболела.

Скрипнул стул, легонько оцарапал полы. Я тут же представил, как Тири послушно склонила голову и села обедать. Пета давно уже накрыла на стол, и ароматы, что пропитали избу, сводили бедного соню с ума. В животе забурчало, пересохший рот наполнился слюной, так что, особо не раздумывая, я решил, что пора…

Дальше я открыл глаза, широко потянулся и, как ни в чём ни бывало, весело протянул:

— Я тоже чем-нибудь перекусил бы!

Нуур, Пета и Тири тут же уставились на меня. Староста так и застыл, немного не донеся ложку ко рту. Я присел на кровати, огляделся по сторонам – точно, это была изба моей юной охотницы.

— Андрей!.. — Первой пришла в себя Тири, вскочила на ноги и спустя мгновение уже крепко меня обнимала, умываясь слезами.

— Ну и откуда столько слёз? Что-то случилось? — зарыв ладонь в густые волосы красотки, что рыдала у меня на груди, спросил я.

Тири только всхлипнула ещё громче, так что отвечать пришлось Нууру:

— Сир, а вы… кхм… разве не помните ничего? — нерешительно протянул староста.

— Я… я не знаю! — пожал я плечами, продолжая гладить голову Тири. Рубашка моя уже была мокрой насквозь.

— Совсем?..

— Ну, не совсем!.. — Пытался я отвечать внятно, но в то же время успокоить Тири. Когда девушка немного притихла, я продолжил:

— Кажется… дров я наломал… да?

— Да нет… эм… сарай только! — хмыкнул Нуур. — Дров там не было вроде. Хотя обломки того сарая иначе как дровами и не назвать!

— А подробнее? — скривился я. Последним моим воспоминанием была драка с Борисом, и о каких там сараях говорил Нуур я даже не догадывался.

Когда староста закончил говорить, я от стыда чуть с кровати не грохнулся. Лицо моё покраснело, вспыхнуло жгучим огнём, а волосы встали дыбом. Я с трудом заставил себя поверить, что мог такое натворить, а когда Тири успокоилась и подняла глаза, я…

От её взгляда я обалдел!

Голубые глаза моей нимфы теперь засияли бирюзовым огнём, радужка вокруг зрачков стала ярче, выразительнее. В глубине того взора переливались миры: под сладкоголосое пение ангелов яркие звёзды кружились в призрачном хороводе; сияли галактики и туманности; манящий космос, будто на синем холсте, уместился у Тири в глазах, зазывал меня ярким светом, теплом и чистыми красотами рая.

— Тири… что?..

— Что? — улыбнулась красавица.

— Твои глаза… они… они?..

— Да, они теперь как у тебя! — снова улыбнулась Тири.

— А-а… как ты?.. как они?..

— Хи-хи! Это ты, а не я! Такой яркий взгляд теперь у всех, кого ты обжёг.

— Я… я тебя?.. обжёг?!

— Ну… нет! Меня твой огонь пощадил, я его вовсе не ощутила. А вот ребята… о-ох!.. им, конечно, досталось! — закачала головой Тири, раскрывая свои большие глаза ещё шире.

— Как они?