На стыке эпох

— У меня тут теория одна есть, бредовая правда, но мало ли, — нерешительно проговорил Медведь, протягивая мне полотенце. Пот нещадно заливал глаза, так что оно было кстати.

— И что за теория? — уже легче спросил я, присаживаясь на бревно. Сзади заголосила собака. Медведь отвлёкся, повернулся на шум. Шавка выскочила за частокол и тявкала на нас. Не знаю, что её там испугало, но тот лай меня здорово нервировал. Медведь сразу подметил, как переменилось моё лицо, подхватил камень и швырнул по собаке. Не попал, но собачонка взвыла и скрылась за воротами поселения.

— Опять приступ гнева? — участливо спросил парень.

— Да не то, чтобы приступ, но… — Замялся я. — Но я боюсь… я очень боюсь, что когда-нибудь снова сорвусь и натворю дел!

— Да ладно тебе, — хлопнул меня по плечу Медведь. — Не боись, подстрахуем!

— Так что там у тебя за теория? — избегая неловкости, перевёл я разговор в другое русло.

— Ах да, ты сны свои помнишь? Ну, те… кошмары, что донимали тебя в казарме.

— Ага, забудешь такое.

— Помнишь, ты рассказывал, что та женщина тебя постоянно сжигала в белом пламени?

— Ну да, так и было. Сначала меня стихии всякие буйные гоняли по разрушенным городам, а следом появлялась та парочка и… ну ты помнишь!

— Выходит, она тебя обожгла, и ты изменился. А потом и ты нас всех обжёг. А пламя твоей ауры, кстати, тоже белым было.

— А Тири ведь, куда меньше вашего пострадала.

— Вот-вот, возможно, если бы она с нами под горячую руку попала, то и сила пришла бы к ней тоже.

— Сильными вы стали ещё до моего приступа, — возразил я.

— Эм… — Замялся Медведь. — И то так, но что-то в этом есть, правда?

— Да уж, теория твоя хороша, но наверняка бы узнать? Не сами же мы сюда провалились, что-то ведь нас перенесло?

— Ну, то что женщина та с Тири говорила, уже хорошо. Всё-таки мне спокойнее, зная, что за нами присматривают.

— Или следят! — закончил я.

Ответить Медведь не успел. Передышка закончилась, я быстро встал, сделал несколько пассов руками и снова приподнял бревно до груди. Руки задрожали, энергетические канаты больно вгрызлись в ладони. Аура таяла на глазах, потому я быстро отбросил бревно. Силы были на исходе. Несколько дней назад таким же Макаром я перенапрягся и грохнулся в обморок. После того на тренировочную поляну со мной обязательно ходил кто-нибудь из ребят. На всякий случай.

— Ник, а ты не пробовал выплетать что-то другое.

— Другое? — удивился я.

— Ну да. Ты сплетаешь энергию в прутики да верёвки, а если попробовать… ну, скажем, щит?

— Чего?

— Ну, плиту, как на бронике, можно сплести? Раз уж ты уплотняешь волокна, так может их можно сделать ещё плотнее?

— А это мысль, — задорно проговорил я и начал уплотнять купол своей ауры возле лица. Я приподнял руки и, легко перебирая пальцами, выплетал разноцветный узор, заводя эфирные нити по кругу. Получалось что-то вроде кружевной паутинки.

— Как красиво! — вздохнул Медведь.

— Нужно проверить, — самоуверенно протянул я, постукивая указательным пальцем по сложившимся кружевам. — Ну ка, стукни сюда, как следует.

— Я? — удивился Медведь.

— Мне не разогнаться, слишком близко к лицу.

— А если не выдержит?

— Я порезвее тебя, уклонюсь, если что.

— Ну ладно, — протянул Медведь и, без замаха, кулаком заехал мне в лоб. Защита не выдержала, с хрустальным треском кружева разлетелись, а я, как подкошенный, рухнул на задницу.

«Твою мать!» — только и успел подумать я. Лоб вспыхнул огнём, глаза придавило слезами. И ведь сам виноват, но, блин, как же хочется двинуть Медведю в ответ.

— Ха-ха-ха! Ну ты и правда резвый, ха-ха-ха! — взорвался хохотом Медведь.

— Здорово, прям обхохочешься! — недовольно пробурчал я, растирая лоб ладонью. Не хватало ещё, чтобы шишка вскочила. Потом я упрямо встал и начал плести новые кружева. Теперь я провозился куда дольше, пока тонкая паутинка не обратилась однородной шайбой.

— Давай ещё разок.

— Андрей, ты уверен? Нет, мне, конечно, не жалко тебе ещё разочек заехать, но может быть ну его? — заупрямился вдруг Медведь.

— Ага, размечтался! — осадил его я, убирая шайбу от лица. — Теперь по ладони бить будешь!

На этот раз Медведь размахнулся как следует, вложился в удар от души. Но как только его кулак встретился с щитом, весь пыл тут же куда-то девался. Медведь покраснел, надулся, запрыгал на месте, потрясая ладонью. Я молча следил за возмездием. Спустя минуту Медведь успокоился, рука его уже не болела. Удар у него поставлен как надо, так что переживать было нечего.

— Ну как?

— Сильно… — Пропыхтел парень. — Нужно попробовать что-то серьёзнее кулака.

— Что? — насторожился я.

— Ну, скажем, нож… или вот – пистолет! — злорадно улыбаясь, расстегнул он кобуру.

— Совсем обалдел? Смерти моей хочешь? — насторожился я ещё больше.

— Да нет! Попробуй набросить щит на бревно, а я его расстреляю.

— На бревно, говоришь? — задумчиво проговорил я, пытаясь приладить шайбу к коре, но ничего у меня не вышло. Когда я выталкивал щит за кокон своей ауры, он тут же начинал распадаться кружевными волокнами.

— Не выходит, — натужно протянул я.