На суше и на море - 1961

Неужели он, строитель, поедет тут когда-нибудь в вагоне, а на станциях будут встречать первый поезд или вообще поезд толпы шумных ребятишек; молодки в кичках с двумя рогами впереди вынесут парное молоко, морошку, голубицу, чернику, пироги с черемухой...

И хотя Чеботарев уже ехал по такой же трассе, только по шоссейной, между такими же болотами, он все же не мог представить, что дорога продвинется и сюда и продвинется так скоро, как он сам и его товарищи смогут сделать это…

Он сидел безмолвно, с испугом глядя на расстилавшиеся внизу леса и болота, не в силах осмыслить и представить их покоренными, да еще при его непосредственном участии.

Колыванов дважды окликнул его, прежде чем Чеботарев понял, что вопрос относится к нему. Он прислушался. Лица начальника он не видел, но голос — вот странно! — голос был веселый, словно Колыванов не замечал того, что находилось внизу, не учитывал всех трудностей, с какими придется встретиться. Однако, подумав это, Чеботарев немедленно устыдился, уж не ему ли знать дотошную натуру инженера!

— Ты слышишь, Василий? — добивался Колыванов. — Уснул ты, что ли?

«Да, тут уснешь!» — хотел сказать Чеботарев, но ответил только одним словом: — Слушаю!

— Смотри направо, — сказал Колыванов своим веселым голосом, — тут будет самая большая станция. Это Чувал. Весной начнут строить первую домну для переработки хромитовых руд. Французы в 1904 году тут разрабатывали руды, но дорогу провести не смогли, их заела конкуренция, и они взорвали свои домнушки. Видишь?

Чеботарев увидел широкую реку, прибрежные луга, отодвинувшийся от реки угрюмый лес, словно он нехотя дал когда-то приют пришельцам, размышляя про себя, что они пришли ненадолго. И действительно, пришельцы ушли. А лес снова начал придвигаться к реке. Кое-где еще видны были бурые пятна — вероятно, склады руды, так и не обработанной и уже разложившейся от времени.

Самолет снизился. Стали видны разрушенные доменные печи, которые можно было определить по оставшимся «козлам» — застывшему чугуну, весь поселок, принявший типично крестьянский вид: на обширных лугах паслись коровы. Жители этих северных мест не занимались полеводством, так как ранние морозы не давали вызреть злакам.

Люди выбежали из домов, вглядываясь в самолет — еще очень редкое зрелище в этих местах. По реке молевым сплавом плыли бревна, загораживая в иных местах все русло.

Здесь шла быстрая и суетливая работа. Виднелись небольшие суда — баржи и шитики, их вели на буксирах маленькие катера.

Самолет сделал новый разворот, и вот поселок и темно-синяя шапка горы, по имени которой он назывался — Чувал, исчезли из виду, и опять потянулись леса…

Это были леса, где сами собой возникают пожары, где топор не в силах прорубить дорогу. Но и по этим лесам все-таки прошла дорога. Самолет летел вдоль нее, и Чеботарев видел одинокие, ползущие внизу грузовики.

Алмазный прииск появился так неожиданно, что Чеботарев попросил еще раз пролететь над ним. Прииск расположился в долине между голубыми меловыми горами. Два десятка домов, несколько бараков, белые столбы взрывов в горах, речка, замутненная до того, что казалась красной, — вот все, что увидел Чеботарев. Он сухо спросил:

— А стоит ли прокладывать сюда трассу? Тут работы на год, на два… Потом прииск обеднеет, и придется его бросать…

— А ты посмотри повнимательней, — остановил его Колыванов. — Видишь, дорога ушла влево от прииска? Там новый рудник, добывают медную руду. Тут, дружба, вся тайга на медистых песчаниках стоит. А еще левее, где речка исчезает в горах, шеелит обнаружен. Так что здесь скоро будет новый промышленный район…

Чеботарев промолчал. Колыванов сказал что-то летчику, потом снова вызвал Чеботарева:

— Сюда мы летели по той трассе, что запроектирована, а теперь полетим вдоль трассы по моему варианту. Смотри как следует…

Самолет сделал круг и пошел прямо над горами.

Чеботарев со страхом рассматривал эти горы, прорезанные ущельями, и невольно оборачивался к реке, вдоль которой, казалось ему, в сто раз было легче провести трассу.

Колыванов упорно глядел вниз. Иногда он говорил что-то летчику, и тот послушно делал вираж над горами, почти касаясь их лесистых вершин, а затем снова вел самолет по прямой.

Миновав горы, самолет полетел над огромным безлесным болотом, среди которого торчали сушины и мелкие, похожие на кустарник деревца. Колыванов спросил довольным голосом:

— Ну как? Трасса сократится почти на сто километров. Вон, видишь, уже Чувал…

Действительно, они опять были над Чувалом. А потом самолет пошел над такой тесниной лесов, что Чеботареву стало жутко: если испортится мотор, места для посадки не найдешь, рухнешь прямо на столетние деревья.

— Здесь будут деревообделочные комбинаты. Самые ценные породы леса находятся в этом районе. Вон кордон Дикий, видишь?

Чеботарев увидел домики на берегу небольшой реки. Возле них толпились люди, приветственно размахивая шапками.

— Это лесотехническая экспедиция определяет план вырубки, — сказал Колыванов. — В будущем году начнется строительство первого комбината…