На суше и на море - 1966

во 157^[18] году июня в 20 день……………

……… Семен Дежнев с со товарищи……

………… Ветры кручинны были………

………………………… разметало навечно……………………

…………………Мимо Большого Каменного

носу пронесло, а, тот нос промеж сивер и полуночник……

……………………………………………

……а люди к берегу плыли на досках………

чють живы………………………

………А другой коч тем ветром бросило

рядом на кошку……………………

……………………………………………

……И с того погрому обнищали………….

…..А преж нас в тех местах заморских никакой человек

с Руси не бывал…………………

………от крепости шли бечевой шесть недель

………………………………………………

……А Серебряная гора около Чюи-дона стоит, томарóй

руду отстреливают, в дресьве серебро подбирают……

…… цынжали, голод и нужду принимали………

……хотим орлами летати…………

………Атаманская башня — око в землю, ход в заносье.

О Русь, наша матушка, прости…

Буквы прыгали и плясали перед глазами. Мы сделали потрясающее открытие! В одинокой хижине у истоков Большого Анюя жил спутник Семена Дежнева, испытавший все тяготы и лишения знаменитого похода вокруг Северо-Восточной оконечности Азии. Какими судьбами занесло его в сердце Анадырского края?

Опытный историк, разумеется, прочел бы весь спасенный текст. Но вокруг на сотни километров вряд ли нашлась бы хоть одна живая душа.

Плавание Дежнева всегда поражало меня размахом и удалью, драматизмом событий. Я не упускал случая собирать разные сведения о дежневцах и многое знал. Расшифрованные строки анюйской грамоты удивительно точно изображали события великого плавания.

Флотилия русских аргонавтов, состоявшая из шести кочей Семена Дежнева и Федота Попова и коча Герасима Анкидинова, самовольно приставшего к походу, вышла из Нижне-Колымской крепости триста лет назад — 20 июня 1648 года.

Флотилия отправилась искать морской путь на легендарную реку Погычу^[19], имея на борту девяносто казаков и промышленников, довольно разных припасов, вооружения и товаров. Сильные встречные ветры мешали ходу парусных кочей, но льдов в море, к счастью, не было, и все корабли благополучно миновали Чаунскую губу. У мыса Шелагского, в ту пору неведомого, грянула первая буря. Здесь скалистый кряж Чукотского хребта обрывается в море мрачными стенами. Валы бьют в отвесные утесы, и высадиться на берег во время ветра невозможно.

В этом месте два коча разбило о скалы, а два унесло от флотилии во тьму ненастья. Вероятно, отрывок строки в грамоте: «разметало по морю навечно» — относится к этому событию.

Оставшиеся три коча продолжали плавание по неспокойному морю, постоянно борясь с встречными ветрами. Через два с половиной месяца после выхода в плавание истомленные мореходы увидели крутой каменный мыс, обращенный на северо-восток. Этим мысом, далеко вдающимся в море, оканчивался неохватный материк Евразии. Русские кочи подошли к проливу, разделявшему Азию и Америку.

В нашей грамоте, без сомнения, говорилось именно об этом мысе: «Мимо Великого Каменного носу пронесло, а тот нос промеж сивер и полуночник». В переводе со старинного поморского это означает: «обращенный к северо-восточному ветру». Такую ориентировку имеет только мыс Дежнева.

Но почему в грамоте написано: пронесло мимо мыса? Из сохранившихся челобитных сотоварищей Дежнева известно, что у этого мыса разбило коч Герасима Анкидинова, и он вместе со своими людьми перешел на коч Федота Попова. Двум оставшимся кочам удалось пристать к мысу, образующему оконечность Азии. Дежневцы долго отдыхали в прибрежном поселке эскимосов.

О каком же бедствии повествовали последующие строки грамоты? Бедствии, постигшем мореходов после мыса Дежнева, с одновременной гибелью двух кочей и высадкой людей на заморскую землю: «а люди к берегу плыли на досках чють живы… а другой коч тем ветром бросило рядом на кошку»… «и с того погрому обнищали»… «а преж нас в тех местах заморских никакой человек с Руси не бывал»…

Ведь судьба двух дежневских кочей, прорвавшихся в пролив между Азией и Америкой, была иной. После отдыха у Каменного носа мореходы поплыли дальше искать желанную Погычу. У Чукочьего мыса они встретили враждебно настроенных чукчей. В жаркой битве ранили Федота Попова. Фома Пермяк, казак из отряда Дежнева, взял в плен чукчанку, ставшую потом его женой. Она рассказала, что устье Погычи далеко — в глубине Анадырского залива.