На суше и на море - 1973

Нырните под воду и опуститесь вглубь на несколько метров. Над вами поверхность моря — светлый потолок, сияние которого быстро убывает, под вами — полный мрак. Вы сразу чувствуете неодолимое желание вернуться на поверхность. Большинство людей имеют в этом деле лишь ничтожную практику. Возрастающее с глубиной давление не позволяет им значительно уйти от поверхности. На каждые десять метров глубины давление увеличивается на одну атмосферу. На глубине двадцать метров мы испытываем давление более трех килограммов на один квадратный сантиметр — это почти максимум того, что может вынести наше тело без специальной одежды. Чтобы опуститься глубже, человек должен надевать скафандр и снабжаться кислородом.

Кашалот, нырнув отвесно вниз, почти сразу достигает глубины сорок метров, где испытывает давление в пять атмосфер. Ловец жемчуга Виктор Берж рассказал, как на такую глубину спустился однажды водолаз и вдруг, ударившись о скалу, повредил свой скафандр. Вода хлынула внутрь. Когда водолаза подняли на поверхность и сняли с него скафандр, вместо тела там оказалась бесформенная масса, жутко напоминавшая колбасный фарш. А пловец-кашалот, всего четверть минуты назад разгуливающий по морской глади, достигает этой глубины, не испытав ни малейшего неудобства, и продолжает опускаться глубже. Многие виды рыб, привыкшие жить в верхних слоях воды, здесь ему уже больше не встречаются.

С глубины семьдесят метров в морскую толщу перестают проникать красные, тепловые лучи солнечного света, так же как оранжевые и желтые. Свет здесь приобретает синевато-зеленый оттенок. Кашалот видит теперь вокруг себя рыб только очень светлой окраски, стекловидных, похожих на призраков, и студенистых медуз. Он ясно различает их всех, потому что его сильно суженные зрачки концентрируют световые лучи. Морские водоросли, затянутые сюда подводным течением, уносятся все в одну сторону, словно на ленте невидимого конвейера.

Восемьдесят метров… сто метров… сто пятьдесят метров. Глубже ста пятидесяти метров водолазы почти не спускаются. На этой глубине исчезают зеленые лучи, становится еще холоднее. Кашалот от холода, очевидно, не страдает. Видит он здесь так же, как наверху, а может, и лучше, и все еще продолжает опускаться вниз. На глубине двести метров он без задержки пересекает рубеж, за которым исчезают все формы растительной жизни. Триста метров! На этой глубине кашалот испытывает давление тридцать два килограмма на квадратный сантиметр.

Глубоководные рыбы безнаказанно переносят огромное внешнее давление лишь потому, что такое же самое давление существует во всем их теле и даже внутри тканей. Устанавливается равновесие. Эти рыбы приспособились к жизни под давлением в десятки килограммов на квадратный сантиметр, так же как мы к атмосферному давлению. Если их увлечь на заметно большие глубины, чем места их обитания, они расплющатся, а если поднять вверх, лопнут. У этого общего правила бывают исключения. Некоторые обитатели глубин, например осьминоги, могут довольно быстро подниматься почти к самой поверхности моря. И те паразиты, которых кашалот таскает на себе, тоже очень хорошо переносят изменение глубины. Но ведь ткани организма этих животных имеют такую же структуру, как у рыб, и дышат эти животные тоже жабрами, тогда как кашалот — не рыба и не осьминог. Он такое же теплокровное млекопитающее, как вы да я, дышит легкими, и его огромное сердце бьется внутри закрытого организма, наполненного большим количеством воздуха, вдыхаемого на морской поверхности.

В теле кашалота столько же выходных отверстий, сколько и у любого млекопитающего. Мы легко можем представить себе все эти отверстия герметически закрытыми во время ныряния посредством природных клапанов, таких же эффективных, как клапаны подводных лодок. Но корпус подводной лодки сделан из очень толстых стальных листов, а не из податливой плоти, куда может вонзиться гарпун, брошенный рукой человека.

У кашалота внутри его большого черепа — сверху и справа от канала, идущего от дыхала к легким, — расположена полость, вместившая в себя около тонны светлой маслянистой жидкости, называемой спермацет (в старину китобои считали ее семенной жидкостью, отсюда и название). Теперь ученые определили, что именно посредством этого органа и этой жидкости животное герметически закрывает дыхало во время ныряния. Есть предположение, что кашалот использует эту жидкость также и для увеличения удельного веса, чтобы легче было опускаться в глубину. Но препарирование пока не позволило узнать, каким же образом это происходит. Короче говоря, мы еще не разгадали, какими способами и средствами пользуется кашалот, чтобы противостоять давлению. Добавим к этому, что спермацетовый резервуар есть только у кашалота. Другие китообразные, надо полагать, глубже двухсот метров не ныряют.