На суше и на море - 1976

В 1967-м, когда проектировщики принялись за «второй БАМ», Родина наша располагала мощной промышленностью, не только способной переработать огромные объемы сырья, но и требующей таких объемов. Сложились тесные хозяйственные связи стран СЭВ, и бурный рост национальных экономик этих стран в значительной степени обеспечивался сырьевыми запасами СССР. Байкало-Амурская магистраль была экономически целесообразна уже тогда, в 1967 году. Но вот построить ее — все три тысячи с лишним километров — задача была не из легких. Тогда. А теперь? Вы знаете, конечно, слова Л. И. Брежнева, произнесенные, им на XVII съезде комсомола: «Мы ставим и решаем такие задачи, которые даже десять лет назад были нам не по плечу». С шестьдесят седьмого прошло не десять — восемь. Всего лишь восемь лет. Но вот мы с вами встретились не в конструкторском бюро — на стройке! Магистраль не «мыслится» — живет. Этого требует отечественная экономика, государственная цель. Благодаря БАМу пробудился к жизни некогда совершенно дикий, суровый край. Здесь возникнут города, заводы, пашни. Территория, которую пересечет Магистраль, богата природными ресурсами. Здесь в изобилии лес, медь, железные руды, асбест, слюда, газ, уголь.

Главный инженер поднялся, отбросил со лба прядь седых волос.

— Так вы, значит, спрашиваете, какова же она, бумажная, ватманская Магистраль? Что ж, не без гордости отвечу: первой категории. Ну а если конкретно, то это значит, что БАМ обеспечит общегосударственные связи. Магистраль будет иметь почти двести станций и разъездов. Крупнейшие — Усть-Кут, Нижнеангарск, Чара, Тында, Ургал. В Нижиеангарске, Тынде, Зейске, Ургале — четыре основных локомотивных депо. Нам удалось найти такое инженерное решение приемо-отправочных путей, что на них полностью будут размещаться тяжеловесные, длинносоставные поезда. Это уникальный случай, позволяющий полностью использовать длину пути в сочетании с многосекционным локомотивом. Правда, он еще не создан, локомотив мощностью девять тысяч лошадиных сил, работы ведутся, но это уже, как говорится, дело техники… Колея Магистрали будет прочна и надежна: рельсы тяжелого типа, так называемые Р65. Движение поездов будет контролировать диспетчерская система — автоблокировка, электрическая централизация стрелок и сигналов, причем управление сигналами и стрелками всех станций и разъездов будет осуществляться из одного пункта, стрелочники Магистрали не понадобятся. Тепловозы, а в недалеком будущем электровозы будут оснащены автоматической локомотивной сигнализацией. Машинист поведет свой состав в туман, в пургу, в грозу, по склонам сопок, над каньонами и под сводами тоннелей на большой скорости и с полной уверенностью в безопасности рейса…

Мы сидели, разделенные столом; комнатка, в которой мы уединились, принадлежала, если не изменяет память, техническому отделу экспедиции — рулоны «миллиметровки», калька, пухлые папки… Но это все-таки была экспедиция, и на столе, среди бумаг, земно, царственно лежал кусочек угля. Блестящий на изломах, по-своему прекрасный, благородный не по рождению — по службе своей человечеству — «черной кости» алмаз.

— Чульманский, — сказал главный инженер. — Вот вам живая иллюстрация к проекту, к назначению Магистрали. Генеральной целью, конечно, была и будет социальная задача — преобразить сибирские просторы. Но для этого их надо сделать индустриальными, прежде всего вовлечь в оборот минеральные ресурсы. Сегодня они известны, оценены, даже распределены, если хотите. Уголь Чульмана, железная руда Алдана, асбест, слюда. Нефть и газ. Лес, еще нефть и газ… БАМ без работы не останется. Медь… Вы слышали о месторождении меди в Удокаие? Много в земле сибирской сокровищ, взять которые без дороги невозможно.

Самолет в необъятном пространстве неба, а внизу простиралась поражающая своей теснотой, плотностью тайга. Трасса с птичьего полета. «Под крылом самолета о чем-то поет…» Не знаем, может быть, на чей-то очень тонкий слух под крылом и поет «зеленое море тайги», но нас поразило именно молчание этого пространства, «зеленое безмолвие», в котором многочисленные речушки, петляющие в тайге, блестели как-то тускло и черно. Может быть, только желтые бордюрчики берегов этих речушек вносили в суровую картину живой, жизнерадостный блик…