На суше и на море - 1976

Конкретна была задача изыскателей: исследовать Лено-Тындинский участок Магистрали. Конкретны, если можно так сказать, были тяжелейшие испытания, встретившие первых из первых. Но недаром говорят: Поэзия и Незнаемое близки. Куда они пришли, горстка людей, ищущих дорогу Дороге? Не на край ли легендарной Ойкумены? И не там ли, в глубинах сибирской тайги, можно было во всем величии увидеть звездное небо: Гончих Псов, Северную Корону, Туманность Андромеды? И не отметил ли ученый, хотя бы просто в своих личных записных книжках, изустный календарь местных народов: Месяц Чистой Воды, Месяц Рождения Оленьих Телят? И не истинная ли дружба рождается там, у привальных костров и в тяжелых маршрутах? На все эти вопросы пришел ответ. В книгах. «На краю Ойкумены», «Лезвие бритвы», «Туманность Андромеды». И автором этих книг был Иван Антонович Ефремов, тот самый ученый, искавший «краткое и удобное для прохождения железнодорожной трассы направление» Байкало-Амурской магистрали…

Так что мы с особым интересом отнеслись к этим словам: «…полетим завтра с Михаилом Леонидовичем над трассой, над его молодостью…»

3. ГЛАВНЫИ ИНЖЕНЕР

— Да… — сказал он, — я был тогда молодым человеком, и это был мой первый выезд на изыскания. Закончил техникум, работал в отделе подземных сооружений Моссовета. Обычная земная работа, хотя и звучало солидно, «инженерно»: под-зем-ные сооружения…

Обычная работа, обычные разговоры в коридоре в обеденный перерыв: «Что сегодня в «Колизее»?» — «Вы читали «Золотого теленка»?» — «Есть решение о второй очереди метро…» — «Вы слышали— сообщение, радиограмма Шмидта!»… Но в шелесте этих разговоров промелькнуло, насторожило: «В Сибири будет проложена магистраль. Наркомат организовал Восточносибирскую экспедицию, в этом году развернутся широкие работы».

— И я поехал. Поехал «на БАМ», как тысячи сегодняшних молодых людей… Приняли меня охотно: инженерное образование, практика на Урале, и на Южном, и на Северном, молод, здоров, холост… Покажите-ка вашу карту. Вот здесь мы ходили… больше сорока лет назад, — сказал он и поднял на нас спокойные, внимательные глаза.

Только руки, лежавшие на столе, выдавали его волнение: пальцы тянулись к подвернувшемуся предмету, играли карандашом. Нас тоже волновала эта встреча. Нежданная-негаданная, она подарила вдруг все разом: и обстоятельный рассказ о том, что же представляет собой Магистраль как техническая, экономическая, государственная цель, и множество живых историй, так или иначе связанных с Магистралью, и судьбу человека, узнавшего особенное, большое счастье — подняться на капитанский мостик того корабля, на котором когда-то начинал матросом… Человеком этим был наш собеседник.

Его превосходная память, удержавшая массу имен, фамилий, идей, позиций, оценок, событий, его знание предмета — не холодная «компетентность», а знание, основанное на любви к делу, которому отдано более чем сорок лет, — все это было сейчас «включено» нажатием некоего невидимого тумблера, все пришло в движение. Он рассказывал ровно, непринужденно, логично, как не раз ему, инженеру-проектировщику, приходилось рассказывать и доказывать в комиссиях и на коллегиях: держа в уме цель, образ — рельсы в тайге — и предлагая, отстаивая пути, подступы к ним — проект.