На суше и на море - 1976

В жизни геолога, подвижнической, «транзитной», есть, однако, и время, заполненное обыденной, неспешной работой. Это самый разгар полевого сезона, когда время, кажется, бежит по замкнутому кругу: переход, остановка, образцы в рюкзак, запись в полевую книжку, снова переход, снова остановка, образцы, запись. И так вчера, сегодня, завтра — дней череда…

В один из таких дней геолог Лиза Бурова и экспедиционный рабочий перебирались в новый район. Короткий, хотя и не очень-то легкий переход.

— Елизавета Ивановна! Смотрите… красота какая!

— Да, — сказала она, — да-да, красота…

Было действительно очень красиво: громада скалы, ярко освещенная солнцем, играла на срезах, изломах, плоскостях глубокими зелеными малахитовыми тонами. И вот это-то насторожило — малахит!.. Мысли бежали, обгоняя друг друга: «Борнит? Хризокол? Холькозин? Азурит наверняка: красно-синяя побежалость на малахитовом фоне… Сульфиды меди. Это факт. Окисленные сульфиды. Оруденение? Месторождение?!»

— Посмотрим, — уклончиво сказал Семихатов, главный геолог экспедиции, когда Бурова доложила ему о встретившихся сульфидах. — Посмотрим. Пройдем одну-две канавы, заложим штоленку прямо в рудное тело, метров на 15–20. Больше, я думаю, и не надо. Похоже, что и месторождение, Лиза. Может, и серьезное.

«Канавы» и небольшая штольня подтвердили: медистые песчаники. Елизавета Бурова открыла месторождение меди.

Но это было лишь началом, даже не первой, а случайной ласточкой долгой и трудной весны почти всякого месторождения. Удоканскому «показанию на медь» предстояло теперь пройти следующие «семь кругов». Во-первых, нужно было выяснить, закономерно ли — геологически — здесь оказалась медь, или это всего-навсего, как говорят геологи, рудопроявление. Во-вторых, если это все-таки месторождение, необходимо было решить, велико ли оно, стоит ли помечать. Затем определить категорию запасов, суммирующую целый ряд факторов: богаты ли руды, например, какие элементы в них сопутствуют меди. Следующий шаг — оценить месторождение, и это тоже операция интегральная, поскольку изучается возможность вовлечь полезные ископаемые в хозяйственный оборот. Затем защитить отчет, полевые и камеральные труды в Государственной комиссии по запасам. И вот тут, если защита прошла успешно, пожалуй, можно шагнуть из мечты в действительность. Почему «пожалуй»? Потому что разведка и оценка месторождения — процесс многоступенчатый, каскадный: сначала «в общих чертах», потом с большей и большей точностью, пока на миллиметровке не выстроится слоеный «разрез» месторождения, «рентгенограмма недр». Нетрудно понять, что все это требует значительных средств, немалой энергии со стороны геологов и большого доверия к месторождению со стороны экономистов, горняков, металлургов.

В 1951 году А. А. Семихатов, Г. А. Русинов, Т. Н. Михайлова и другие геологи, не первый год работавшие в Забайкалье, провели тщательную проверку «Удоканского месторождения», как условно называли его в бумагах, и убедились, что существует Удоканское месторождение без кавычек.

В структуре Читинского геологического управления появилась новая, Удоканская, геологоразведочная партия. В 1952 году был ее первый полевой сезон. Развернулись широкие поисково-разведочные работы. Пробили штольни, взяли образцы. Люди работали с подъемом, сознавая значимость своего дела. Но радость оказалась преждевременной.

Судьба почти всех месторождений нелегка. А в данном случае, как бы нарочно, полный набор минусов: отдаленность района, отсутствие железной дороги; было неясно, как велико месторождение, да и… месторождение ли это? Скорее всего так, рудопроявление…

Это аргументы скептиков. Тех, чьим мнением можно было пренебречь, и тех, чье слово могло стать решающим, — тогдашних авторитетов геологической науки.

Не будем называть имен скептиков. Но вот имена тех, кто твердо веровал в Удокан, убеждал, доказывал, сражался отнюдь не ради славы. Первое из них — Михаил Иванович Корольков, главный геолог Удоканской экспедиции с первого ее полевого сезона и по 1958 год, когда Удокан, как выражаются геологи, «свернули». Это означает: «консервация поисково-разведывательных работ». Такой приговор почти неизбежен, если месторождение не из уникальных и находится вдалеке от железных и шоссейных дорог. Удоканское месторождение находится на высоте около двух тысяч метров, в хаосе скал, в окружении мощных наледей, в плену марей, в зоне десятибалльной сейсмичности. И Удокан «свернули».