На суше и на море - 1981

Полюбовавшись огромной рыбиной, возвращаюсь к себе. Живем мы у геологов в единственном сохранившемся от прежнего поселка доме. Хозяин базы Юрий Семенович, как всегда, при деле — пилит, строгает. Между собой мы называем его в шутку последним кожеозерским монахом: живет здесь круглый год, сторожит геологическое имущество и дом. Дел всегда хватает: еще месяц — и холода, а дом старый, надо латать крышу, заделывать пазы, а сколько еще дров заготовить!

После полудня появляется вертолет, заходит на посадку.

— Кажется, Горохов летит, — говорит Юрий Семенович.

Вертолет проходит над нами и садится в поле. Все немногочисленное население Кожозера сбегается к нему. Кто почты ждет, кто письмо хочет отправить, а кто и просто посмотреть на свежих людей. Вертолетчикам время дорого: выгрузка-погрузка — все быстро, винта не выключая, и вот уже ударила по встречавшим взлетная волна и далеко прокатилась по некошеной траве…

У геологов свои дела, у нас свои: надо описать сохранившиеся монастырские постройки, сделать обмеры — для того и добирались сюда. Особенный интерес представляет амбар — единственное сохранившееся деревянное здание из монастырских построек. Это огромный сруб под высокой крышей, по виду типичная «магазея» восемнадцатого века. Отыскали дату на косяке окна — 1715. Но вот стропильная конструкция вызывает споры: не поздняя ли?

_{Старинный амбар}

Под вечер иду на свою «луду» — каменистый мыс на западном побережье полуострова. Здесь хорошо сидеть на закате под мягкий всплеск затихающих волн. Достаешь записную книжку и не знаешь, что записать, когда так хорошо и полно живется… Рядом лежит удочка, стоит банка с червями. Закидываешь и сидишь до поздних сумерек.

К дому подхожу в загустевшей темноте — в окнах электрический свет от движка.

Пьем долгий геологический чай. Начальник экспедиции прилетел сегодня с дальней буровой. В кожеозерской округе таких партий несколько.

— Юрий Петрович, так что же вы здесь ищете? — интересуемся мы.

— Все ищем. Составляем геофизическую карту района.

— Говорят, и цветные металлы здесь есть?

— И цветные металлы, и много чего другого… Есть легендарные сведения, что в Кожеозерье будто бы монахи первое золото в России нашли.

— А вам попадалось?

— В породе попадалось, но в породе много чего попадается, а для промышленных разработок этого недостаточно…

Выхожу под звездное небо к черный молчащим развалинам. Сова летает над монастырским двором. Стоят, сгрудившись, телята. Ночью нежилые здания обладают необъяснимой силой воздействия, кажется, не совсем отлетела от них жизнь, что-то в них таится…

Но молчат здания, безмолвна ночь над озером. Лишь тихо постукивает движок, хорошо так, домовито постукивает, напоминая, что есть здесь люди, что жизнь на Кожозере продолжается.

Владимир Лысов УДАЧНЫЙ РЕЙС

Повесть

Рис. Г. Валентова

1

«Смольный» к отходу готов. Получили продовольствие, снаряжение, назначено время отвода, а куда идем, в какой район — неизвестно. Маленькие хитрости начальства. Если сказать — соберутся группами и начнут обсуждать преимущества и недостатки этого района промысла. А район ведь не ждет.

Траулер перед рейсом прошел основательный ремонт на одном из ленинградских предприятий. Но судно — это такое хозяйство, на котором не всегда и не все бывает благополучно. Вот и наш боцман Гриша Сердюк считает, что дел невпроворот.

— Гриша, — говорят ему, — Регистр принял судно после ремонта или нет?

Гриша молчит.

— Так, может, мы передохнем перед дальней дорогой?

— Тебе плавать со мной, не с Регистром, — говорит Гриша. — Ты это помни и не действуй мне на нервы!

Гриша из матросов. В объединении Ленрыбпром, почитай, со дня его основания. Тогда еще у базы не было больших рыболовных траулеров, плавали на средних. Труд матроса там куда тяжелее, да и бытовые условия не сахар: тесные кубрики, всюду рыбья слизь, чешуя. И валяет этот траулер на волне почем зря.

Так что Гриша — бывалый моряк. Психология матроса ему близка. Знает, когда нужно приказать, заставить, а когда и послабление сделать. Сейчас, например, он своему подчиненному друг и брат, поскольку до отхода меньше суток и… четыре с лишним месяца без берега. Но ведь для порядка надо сохранять начальствующий тон.

Ну, а занятие можно найти вполне подходящее: скажем, проверить, в каком состоянии на баке раструбы вентиляции, может, какие винтики проржавели, так заменить…

Вообще-то работать на баке — торчать у начальства на виду. Но сейчас в рубке никого нет: командный состав на берегу, улаживает, утрясает всякие дела. И погода отличная: солнышко, теплынь. Работа неспешная. Поэтому и рассуждаем о будущем рейсе.

— Чует мое сердце, сгорим! — волнуется Гена Орлов. — С этим капитаном много не наловишь.

— План, между прочим, он всегда выполнял. Это, конечно, не «Новочеркасск», но все же можно терпеть…

От капитана зависит многое. Есть суда, куда моряки стремятся всеми правдами и неправдами, в какой бы рейс их ни отправляли, есть и другие, невезучие… Тут важны знания и опыт капитана, его авторитет на берегу.