На суше и на море - 1981

— Пожалуй, это правдоподобнее всего прочего, — согласился Карелин. — А Дарьялыком, вероятно, называют рукав, который впадает из Амударьи в Сарыкамыш?

— Да, начальник.

— Ну, вот видите, Фелькнер, и разрешается загадка, — повеселел Карелин. — Кажется, Кара-Богаз вовсе не имеет отношения к Узбою.

— Нет, Силыч, я не согласен. Пока, что мы с вами не можем ответить, куда девается вода из Кара-Богаза.

— Вероятно, испаряется, — спокойно заявил Карелин.

— Что вы сказали? — удивленно рассмеялся Фелькнер и обернулся к Бларамбергу: — Слышали, Иван Федорович?

— Испаряется, — повторил тверже Карелин. — Я убежден, что и вода в бывшем Хивинском заливе целиком испарилась. И если вы заметили, то и Балханский залив постепенно испаряется. Он стал гораздо меньше, чем на карте 1820 года.

— Этак мы договоримся до самых ничтожных пустяков, — обиделся Фелькнер и вновь посмотрел на Бларамберга, ища поддержки.

Штабс-капитан пожал плечами. Карелин, предвидя новый спор, поспешил погасить страсти:

— Ладно, господа, црошу не сердиться. Придет время — откроются здешние загадки. Но и мы не столь уж беспомощны. А ну-ка, Союн, скажи нам: кто-нибудь из россиян поднимался до нас на Дигрем?

— Нет, господин начальник, никто не поднимался.

— Ну, тогда, как это водится у порядочных путешественников, мы должны сложить пирамиду из камней и оставить в ней список тех, кто совершил ныне восхождение на Дигрем.

Офицеры живо поддержали предложение начальника экспедиции. Казаки начали таскать камни в кучу. Карелин вырвал из тетради лист, составил список, положил его в кожаный кисет и закопал под камнем. Спустя час пирамида была готова. Казаки вскинули ружья, офицеры — пистолеты. Прогремел салют, и путешественники отправились в обратный путь…

II

Спустя неделю парусники, подгоняемые попутным ветром, держали путь на север. 28 сентября обогнули косу Кызылджа, затем мыс Агишмэ и колодцы Джафар. Берег, доселе каменистый и высокий, начал понижаться. Вновь потянулись барханы. После полудня сверху, с грот-салингов, матросы увидели Кара-Богаз и узкий пролив в него, стиснутый каменистыми берегами. Тотчас Карелин приказал бросить якоря. Корабли закачались на волнах. Матросы кинулись на ростры, спустили на воду баркас. Штурман взял с собой музуров и отправился исследовать место впадения Каспия в залив.

Офицеры стояли у борта и следили за баркасом. Вот он отошел и взял направление к заливу. В то время как музуры взмахивали веслами, штурман стоял посреди баркаса и внимательно смотрел вперед. Вскоре суденышко понесло в залив с такой быстротой, что Карелин не сдержался, воскликнул:

— Однако, господа, пасть эта прожорлива! Смотрите, с какой силой затягивает!

Офицеры заговорили все сразу. Действительно, целая прорва. И скорость какая!

Никто не заметил, как и шкоут постепенно сносит с места. Очнулись, когда матрос с кормы прокричал испуганно:

— Ваше благородие, кажись, и нас течением с якоря сносит!

— Боцман! — прокричал Карелин, тотчас оценив, чем может кончиться малейшее промедление. — Шкоут сносит течением!

— Трави канат! — взревел боцман и помчался по палубе к кабестану. — Трави, да поживее!

Музуры принялись вращать лебедку. Канат, уходящий в воду и натянутый, как струна, стал ослабевать… Парусники отошли подальше от берега и остановились на десятисаженной глубине.

— Ну, теперь не сорвет, — спокойно пообещал боцман. — А то чуть в пролив не затянуло. Оттуда черта с два выберешься.

Карелин пояснил:

— Вы, наверное, и не подозреваете, в какой мы опасности сейчас находились. Именно в этом месте в 1726 году Соймонов едва не поплатился жизнью. Его корабль стащило течением пролива на самые скалы, и только ветер со стороны залива помог морякам вырваться из плена.

В полночь вернулся штурман, доложил, что течение в заливе весьма сильное, музуры с большим трудом вывели баркас обратно.

— Ну, что, Григорий Силыч, усвоили, какова мощь? — с усмешкой спросил Фелькнер. — Залив воду глотает кубическими верстами, а вы изволите говорить об испарении.

— Ладно, поручик, — сказал, помедлив, Карелин. — Будет время — вернемся к нашему спору. А сейчас — спать. Утром отправимся в залив.

В десять утра, после короткого завтрака, музуры спустили на воду баркас и восьмивесельную шлюпку. Штабс-капитан Бларамберг, возглавив команду на шлюпке, взял с собой десятерых казаков. Карелин сел за старшего в баркас с Фелькнером, проводником и пятнадцатью казаками и музурами.