На суше и на море - 1983

Национальный престиж и личное честолюбие на протяжении веков оставались едва ли не главной движущей силой полярных экспедиций. Гибли корабли, гибли люди — зачастую только для того, чтобы передвинуть рекордный флажок чуть ближе к вершине планеты. В 1607 году Генри Гудзон достиг 80°23′ северной широты, в 1882 году Джеймс Локвуд — 83°24′. Триста тридцать пять километров за двести семьдесят пять лет, чуть больше километра в год.

И вот в 1909 году американец Роберт Пири оповестил мир, что Северный полюс покорен. Победа?! Нет, пальму первенства оспаривает его соотечественник Фредерик Кук. Он вместе с двумя эскимосами побывал на полюсе годом раньше — 21 апреля 1908 года.

Разразился беспрецедентный в истории географических открытий скандал. Оба соперника не стеснялись ни в выборе средств, ни в выборе выражений, скандал охотно раздувала падкая до сенсаций буржуазная пресса. Заседания специально созданной комиссии, заседания суда, заседания американского конгресса… Кук или Пири?

Но кроме Северного был еще и Южный полюс — там-то наверняка не ступала нога человека. К берегам Антарктиды готовятся отплыть экспедиции Германии, Японии, Англии, Норвегии, Австралии, Шотландии, Франции. В 1911 году норвежец Руал Амундсен и англичанин Роберт Скотт почти одновременно, но из разных точек побережья стартуют к полюсу. Каждый из них — что скрывать? — мечтает опередить соперника. Кто будет первым? Амундсен или Скотт? Скотт или Амундсен?..

Теперь, десятилетия спустя, кажется ненужным этот ажиотаж, немного смешными и надуманными кажутся эти страсти. И тем большее восхищение вызывает давняя, забытая статья Фритьофа Нансена «Вокруг Южного полюса». Спокойствием, мудростью, если хотите — современностью, веет от ее строк:

«Я с радостью услышу, что до Южного полюса удалось добраться, кто бы ни попал туда… Я не осуждаю чувства, которое заставляло людей стремиться достичь полюсов. Это естественное чувство. Оно неизбежным образом должно было сыграть важную роль в исследовании полярных стран. Но теперь настало время предоставить первое место нуждам науки».

Мы знаем теперь, чем закончился спор между Амундсеном и Скоттом. Норвежцы на месяц опередили англичан. Скотт и его товарищи, обессилев, оставшись без керосина и продуктов, трагически погибли на обратном пути с полюса. Погибли всего в 18 километрах от продовольственного склада. Только через восемь месяцев в палатке, каким-то чудом устоявшей против антарктической непогоды, были найдены их тела, был найден дневник Роберта Скотта. Последняя запись в нем сделана 29 марта 1912 года: «Жаль, но не думаю, чтобы я был в состоянии еще писать. Р. Скотт». Ниже — без даты — трагическая и мужественная приписка: «Ради бога, не оставьте наших близких…»

Нансен оказался прав — автомобили доставали Скотту немало хлопот и принесли немного пользы. А собаки норвежцев убедительно доказали свое преимущество перед английскими пони.

Здесь можно напомнить, что в самый последний момент Роберт Скотт по совету Нансена все-таки взял с собой три десятка ездовых собак. Их закупили в России, в низовьях Амура, а пони — в Маньчжурии. Вот так и получилось, что в английской экспедиции участвовали двое русских: каюр с Амура Дмитрий Гирев в и конюх, бывший жокей Московского ипподрома Антон Омельченко. О жизни и судьбе Дмитрия Гирева мы кое-что знаем, об Антоне Омельченко — не знаем ничего. И это не может не огорчать: ведь они были первыми русскими людьми, ступившими на берег Антарктиды.

Почему же англичане фактически так и не использовали «собачий транспорт»? Причин много, но главная из них — своеобразный снобизм. «С моей точки зрения, — писал Роберт Скотт, — ни одно путешествие на собаках не может принести таких результатов, как поход, участники которого преодолевают трудности, опасности и лишения, полагаясь лишь на собственные силы, проводят в тяжелом физическом труде дни и недели, чтобы проникнуть в некоторые тайны великого неведомого. Несомненно, что в последнем случае победа достигается более благородным способом, становится более блистательной».

Может быть, прав английский биограф: «Скотт рассматривал полюс как плацдарм для демонстрации героизма ради героизма…»

Семьдесят восемь дней шагали они, налегая на постромки тяжелогруженых саней. Они сделали все, что могли. Но на полюсе уже развевался флаг Норвегии.

«Великий боже! — писал в тот день Роберт Скотт. — Что это за ужасное место и каково нам понимать, что за все труды мы не вознаграждены даже сознанием того, что пришли сюда первыми!.. Мы воздвигли гурий, водрузили наш бедный обиженный английский флаг… мы повернулись спиной к цели своих честолюбивых вожделений. Перед нами 800 миль неустанного пешего хождения с грузом. Прощайте, золотые грезы!»

_{Фритьоф Нансен}