На суше и на море - 1983

Однажды в документах Г. В. Алферовой было найдено такое распоряжение: «А город строить по образцу». Позднее она сплошь и рядом встречала такие распоряжения и стала докапываться, что это за образец такой. Оказалось, в московских приказах разрабатывались образцы городов, учитывающие специфику местности, ландшафты, окружения, наконец, среднегодовую температуру, в теплом климате — строить один город, в холодном — совсем другой. И воевода, который закладывал город и должен был стать его строителем, видимо, имел на руках несколько образцов. Он мог выбирать, что более подходит для данной местности. Но и выбрав, он не становился его рабом, оставалась свобода для творчества.

Узор диковинного цветка

Очень важное для своей концепции исследование Алферова провела на материалах Ельца. Город этот, полностью разрушенный татарами в 1580 г., в 1592 г. был выстроен заново. Для нового строительства московское правительство посылает трех, как мы теперь понимаем, видных в градостроительном деле людей — Ивана Никитича Мясного, Андрея Дмитриевича Звенигородского и Илью Катеринина.

Приехав в разрушенный город, строители отказываются восстанавливать его на прежнем месте и находят для него новый участок. Их взгляд привлекает место, где в реку Сосну с одной стороны впадает речка Елец, а с другой — речка Лучка. У Сосны да и у речки Ельца один берег высокий, а другой низкий. Разница высот довольно заметная, и вся эта местность являет собой картину сложного, раздробленного, расчлененного рельефа. Место, безусловно, удивительно живописное, однако трудное для градостроителей. Но как же блестяще они сумели «обыграть» именно этот сложный рельеф!

Центр города был привязан к устью Ельца, к месту слияния Ельца и Сосны. Здесь, у широкого водного простора, градостроители поставили крепость, а выше по течению Ельца, вдоль этой речки, раскинули большой посад. Так образовалась центральная структура города, его сердцевина. Вокруг нее были заложены слободы: правильными овалами, напоминающими лепестки какого-то диковинного цветка, они расходятся из центра, от посада. Далее, каждая слобода имела свое укрепление, занимавшее определенное место в общей оборонительной системе города. И наконец, единую структуру высотных доминант образуют храмы, поставленные так, что в центре их оказывается много, а вокруг, в слободах — по одному на две-три слободы.

Каменный город донес до нас то, что так привлекательно в городах вообще, и что теперь так редко — пропорции, соразмерные человеку, систему, при которой все части города соразмерны одной заданной величине — модулю.

Но это еще не все. Была исследована постановка городских архитектурных доминант. Алферова взяла планы с горизонталями и посмотрела, как они расположены по высоте. Открылся интересный замысел градостроителей. Ряд храмов стоит на отметке 120–125 м, другие — на отметке 140, третьи — 150, четвертые — 180 м. И это — не случайно. В основе именно такого расположения храмов лежали эстетические и социальные требования того времени. Это было связано, в частности, и с законом, по которому все доминанты города должны были просматриваться из каждого двора.

Уместно рассказать об этом градостроительном законе хотя бы кратко. Издан он был в IX в., а написан Василием Македонянином, императором византийским, в 878 г. и сразу же переведен на сербский и болгарский. На Русь пришел в XII–XIII вв. и с тех пор свято выполнялся. Выполнялся он и во времена Киевского государства, и даже в период феодальной раздробленности, но особенно в Московском государстве — именно в это время он становится основополагающим законом в градостроительстве.

В законе этом говорилось следующее: город должен закладываться на высоком месте, но улицы при этом должно так планировать, чтобы нечистоты верхней части города не попадали на дома и усадьбы нижних жителей и чтобы дым из труб нижнего города не шел в окна верхних горожан. Кроме того, город должен быть распланирован так, чтобы каждый (!) дом был связан с природой и городскими доминантами и чтобы никто друг другу не мешал их видеть. Предусматривалось выполнение и более «мелких», деликатных требований, скажем, чтобы твои окна не смотрели в окна соседа, чтобы проход от твоего дома на улицу не был сделан за счет участка соседа, и т. д. Указывалось, как должна быть размещена зелень в городе. Сказано: если ветви вашего дерева попадают к соседу, он имеет право их обрубить. Деревья не должны закрывать прозор.

Удивительно человечный документ! Результатом его распространения и принятия по существу и явились города со свободной живописной планировкой. И это понятно. При регулярной планировке эти условия удовлетворить было бы невозможно. Дома, построенные вдоль прямой улицы, один за другим и в ширь города, и в его длину, естественно, стали бы загораживать друг другу и «прозоры», и доминанты, и просто солнце. Как раз этого-то закон и не должен был допустить. И вот что получалось.