На суше и на море - 1990

Следствие было закончено в пользу Козыревского. Более того, в награду за курильский поход он получил 10 рублей — годовое казачье жалованье — и был определен строителем Покровского монастыря около Якутска (Слюнин Н. В. Охотско-Камчатский край. Т. 1. С. 27). Одно время Козыревский даже замещал архимандрита Феофана в монастыре — то есть был в чести.

Но в 1724 году вследствие ревизии сибирских дел, вызванной преступлениями Гагарина (бывшего губернатора Сибири. — С. В.), всплывает опять дело о камчатском восстании 1711 года. Козыревский был посажен под стражу, но бежал и подал якутской воеводской канцелярии челобитную, что он знает пути до Японского государства и просит отправить его по тому делу в Москву. В 1726 году в бытность Беринга в Якутске к нему явился монах Игнатий с чертежами и развил ему свои планы насчет Японии, но Беринг нашел их несостоятельными и даже отказал Козыревскому в его просьбе быть принятым в экспедицию. Затем предприимчивому монаху удалось в следующем году устроиться в партию казачьего головы Афанасия Шестакова, отправлявшегося на северо-восток Азии «для изыскания новых земель и призыву в подданство немирных иноземцев». Козыревскому было поручено плыть вниз по Лене и выйти в море для открытия земель против устья этой реки. В Якутске Игнатий построил за свой счет судно «Эверс» и на нем в августе 1728 года отправился вниз по Лене… Козыревский дошел на «Эверсе» до Сиктаха на Лене и здесь зазимовал, «Раньше историки ошибочно считали, что в 1728 году Козыревский до океана не дошел и зимовал в Сиктахе на Лене. Из новых свидетельств явствует, что до зимовки в Сиктахе «Эверс» побывал «на Северном море окиане». В январе 1729 года Игнатий вернулся в Якутск, и весной судно его изломало льдом», — так описывает этот период в жизни Козыревского академик Берг.

Период очень тяжелый, когда тень Атласова снова заслонила ему путь в полуденные страны, к «Апонскому» государству. И «Эверс», как указывают многие исследователи, снаряжался Козыревским для плавания через Северный Ледовитый океан в Тихий — на Камчатку, Курилы и в Японию… Но судно было отобрано у Козыревского и приписано к экспедиции как казенное. Тут еще незавершенное следствие, которое тоже неизвестно чем для него может кончиться… Так что период этот был очень даже тяжелый. И когда Игнатию стало окончательно ясно, что пути на Камчатку из Сибири у него нет, что сибирские власти не забудут и не простят ему камчатских бунтов, он отправляется в Москву, к императрице Анне Иоанновне, за поддержкой.

Его встретили с почетом — в «Санкт-Петербургских ведомостях» появляется даже сообщение о первооткрывателе Курильских островов. Ему оказываются милости и даже уже поговаривают о возможности экспедиции в Японию, об организации которой и хлопочет Игнатий.

Но… «он пожаловался на тобольского митрополита за то, что тот его послал в «Учрежский монастырь на безвыходное пребывание». Синод послал запрос в Тобольск. И оттуда… тобольский митрополит Антоний сообщил…» (Полевой Б. Первооткрыватели Курильских островов. С. 48).

Вот письмо Антония. Письмо-приговор.

«В указе ея императорского величества, каков от святейшаго правительствующаго Синода сего 1731 года июля 17 отправлен, а в Тобольску сентября 1 числа получен, ко мне нижеимянованному написано. По ея де императорского величества указу и по определению святейшаго правительствующаго Синода, велено о пришедшем в прошлом 1730 году в Москву из Камчадальской землицы монахе Игнатии Козыревском в доме моем справиться, не имеется ль до него, Козыревского, каких подозрительных дел и по тем не учинено ль ему когда какого публично на теле наказания, и в Москву он отпущен ли, и буде отпущен, откуда и зачем, и пашпорта он для проезда в Москву от меня требовал ли, и ему тот пашпорт дан ли, и в котором году, месяце и числе, и какова тот Козыревский состояния человек, и где в котором году пострижен, и кем и по какому указу, и, учиня б оную справку, прислать в святейший правительствующий Синод при доношении немедленно. И за означенной ея императорского величества указ благопочтенне ответствую.

На вопрос 1.