На Святой Руси

Дружинникам такие похабные слова о начальнике слушать неудобно, переглядываются, глаза долу опустили. Пафнутий снова телегу объезжать стал, к телеге левым боком коня. Момент удобный, Саша рискнул. Прыгнул на край телеги, оттолкнулся и сзади Пафнутия на круп коня сел. Мгновенно саблей Пафнутия по горлу секанул. Десятник меч выронил, за горло схватился, а поздно. Кровь фонтаном бьёт. Засипел, вперёд клониться стал. Саша петлю кожаную щита с луки седла сорвал, спрыгнул на подводу. Главного противника нет, да ещё прибыток в виде щита. Всё произошло настолько быстро, что дружинники не сразу сообразили, что Пафнутий проиграл.

– Эй, Пафнутий? Ты ранен? – спросил один из них.

– Убит он. Поквитаться за него хотите? Так я готов!

Расклад уже лучше, чем был. Не трое против одного, а двое. Шансы выжить у Александра повысились. Дружинники перешёптываться стали. Пафнутий – опытный воин, при кольчуге и верхом. А бой, если его так назвать можно, несколько минут длился. Ох, непрост этот парень на подводе и неприятностей причинить может.

– Эй! Мы тебя не тронем. Как звать-то тебя?

– Александр Ворон! Запомнили? Можете боярину Щепкину передать.

– Боярин-то каким боком?

– Так он супротив князя Дмитрия злоумышлял, а этот первым помощником был.

Саша саблей показал на убитого Пафнутия.

– Да нам самим татары поперёк горла, соседи косятся.

Дружинники нарочито медленно подводу стороной объехали, один взял коня Пафнутия под уздцы.

– Ты бы исчез отсюда по-быстрому. Как тело Пафнутия в город доставим, в дружине погоню организуют.

– Тако же мыслю.

Саша так и стоял на телеге с саблей в руках. Когда дружинники отъехали на приличное расстояние, положил щит на подводу, достал из мешка кольчугу, натянул. И шлем надел, застегнул ремешок. Через сколько времени из города дружинники прискачут – вопрос. Он полагал – час, не больше. Свою лошадь хлестнул. Доехав до перекрёстка грунтовых дорог, свернул вправо, а сам с лошади спрыгнул. Щит брать не стал, лишняя тяжесть. А пустой мешок через плечо перекинул. Конь с подводой так и продолжал идти к видимой с перекрёстка деревушке. А Саша налево, пробежал пару сотен метров и к реке свернул. Скоро дубрава пошла, от любопытных глаз прикроет. Где же этот валун? Ещё бросок вперёд, пока задыхаться стал и увидел большой камень. Повернул голову – точно! Напротив сосна с раздвоенным стволом. Надо рыть. От валуна два шага. Саблей рыхлил землю, отбрасывал руками. Яма углублялась, а мешка не видно. Взял немного в сторону – и удача! Пальцы наткнулись на мешковину. Захватил угол рогожи руками, рванул на себя. Хотел мешок развязать, убедиться – цело ли всё? Не сгнило и не заржавело? А вдали перестук копыт. Подхватив мешок, бросился в лес, спрятался на опушке, в кустарнике. Через несколько минут мимо проскакали два дружинника. Топот копыт стих, он хотел выбраться из кустов, уж больно донимали мелкие мошки. Снова топот копыт. Дружинники пронеслись обратно. Видимо, искали его. А вот фига вам с маслом. Саша пошёл по лесу, держа реку в виду. Тут лес такой, что заблудиться запросто можно. Шёл часа два, остановился передохнуть. За одним и мешок развязывать стал, а он в руках расползся, сгнил. Конечно, сколько лет в земле пролежал? Ножны меча на ощупь волглые, деревянные, кожей обтянуты. Меч вытащил из ножен. Потускнел, но ржавчины нет, ни пятнышка. Хороша сталь, мастер ковал. Татарская сабля поржавела бы сильно. Тубус открыл. Свитки целы, пергаменту ничего не сделалось, но подсушить слегка надо. И не у огня, скукожится кожа, а на солнышке, под лёгким ветерком. И ценности на месте, золото ни влага не берёт, ни время. Рад был, что заначку ценную сделал. Как сейчас деньги пригодятся, не столько ему, как женщинам в Костроме. Саша, воин, мужчина, на хлеб себе заработает. Правда, пока с торговлей хуже стало. Часть купцов разорена нашествием Дюденевой рати, кто убит или в плен попал. Да и у народа денег мало. А раз купцы торговые вояжи не совершают, то и охрана не нужна. Всем тяжело на Руси, но выживал народ.

Ножны с мечом на пояс прицепил, всё лучше, чем в мешке нести. Конечно, если со стороны посмотреть – нелепо. На одном боку сабля, на другом, меч. Даже обеерукие, что могли сражаться двумя клинками сразу, оружие имели одинаковое. Вместо щита второй меч или сабля. Но таких было очень немного, опыт большой нужен и учитель.

После небольшого отдыха снова марш-бросок километров на двадцать, почти до темноты. В сумерках устроил себе логово под ёлкой. Дерево большое, даже в дождь воду под крону пропускать не будет. Сухих опавших иголок нагрёб в одно место, вроде ложа получилось. Мешок с добром под голову и спать. Есть хотелось, в желудке сосало. А ещё жалко, что с чернецом не простился. Думал сегодня навестить, да не вышло. Доведётся ли свидеться с Фотием? Но сейчас возвращаться во Владимир – это всё равно что добровольно в капкан лезть. Поворочался и уснул.