На Святой земле

Поручительство – вещь серьёзная. Охранников подбирали осторожно. Мало того что претендент мог быть воином никаким, так ещё были случаи, когда сам грабителей наводил, находясь с ними в доле. Отказался Александр, он реалистом был. Пантелей ушёл разочарованный. Александр о разговоре забыл, как через две недели Пантелей снова объявился, вид опечаленный.

– Прав ты был, – поздоровавшись, сказал он. – И полсотни вёрст не проехали, как напали на обоз. Ездовых побили, груз так, на санях, увезли. Пешком купцы до ближайшего села шли.

– Я предупреждал. Жмотиться не надо было. И люди бы целы остались, и в товаре урону бы не было.

– Так где лишнюю деньгу взять? А если бы не напали? Охране платить надо.

– Ты уж в летах, Пантелей! Пора бы знать – ничего даром не достаётся. Сейчас-то зачем пришёл?

– Не сказал разве? Обоз сопровождать.

– Выходит, не сильно испугались?

– Может, и сильно. Да жить-то как-то надо. Возьмёшься?

– А ещё охранники есть?

– С тобой считать – двое. Говорит – в дружине князя Пожарского был.

– Говорить много что можно. А сколь платить будут?

– Деньга в день каждому из охраны.

– Считай – договорились.

– Тогда я скажу племяннику, где тебя сыскать, когда обоз готов будет. Его Филиппом звать, рыжий, в деда.

Через два дня, когда Александр в трапезной за обедом сидел, вошёл молодой парень, сразу к хозяину, к стойке. Перебросились словами, хозяин на Александра показал. Парень к столу Александра подошёл, шапку стянул. Шевелюра огненно-рыжая.

– Филипп? – спросил Саша.

– По волосам догадался, – поморщился парень. – Небось Пантелей сказал.

– Он самый.

– Говорит – согласен ты.

– Деньга в день, твой харч.

– Тогда завтра утром у Муромских ворот.

Парень надел шапку, кивнул на прощание и вышел. Молодоват он для купца. Приказчиком в избе – другое дело. А мех, он знания товара требует. По подшёрстку определить – зимняя или летняя добыча, качество выделки, да много чего знать надо. Попробуй, продай за хорошие деньги некачественный товар, ещё и побить могут.

Глава 9 «На муромской дорожке»

Утром, ещё затемно, Александр перекусил плотно. Поднявшись в комнату, надел на рубашку кольчугу, поверх неё епанчу. Шлем в руках покрутил, да и оставил. На голову надеть – зимой холодно, в руках таскать – смешно. И щит решил не брать, не на бранное поле идёт. Вот над выбором оружия раздумывал, остановился на сабле. Легка, маневренна, а любой тулуп рассечёт.

Только на востоке сереть начало, а он уже у городских ворот Муромских. Обоз весь собрался, улицу запрудив. Александр рыжего Филиппа нашёл.

– Твои сани последние в обозе будут, перед ними двое ещё моих. Я на передних.

– Как скажешь.

Сейчас он нанят, лицо подневольное. Филипп хмыкнул, к саням провёл, ездовому сказал:

– Охранник наш.

И Александру:

– Деньги я тебе плачу, поэтому за сохранность товара спрошу. Что с остальным обозом будет, меня не волнует. Уяснил?

– Намертво.

Обоз тронулся. Пока очередь до саней Филиппа дошла, прошло не меньше получаса. Александр от нечего делать сани считал. Ого! Не меньше полусотни. Обоз из города на лёд Клязьмы спустился. Застоявшие кони взяли резво, за санями снежная пыль клубилась. Морозновато да ещё ветерок. Александр на мягкой рухляди устроился, как меховые шкурки называли. Груз лёгкий, но объёмный, сверху рогожей прикрыт, грубой льняной тканью. На рухляди мягко, снизу не дует. Около полудня вторая половина обоза направо повернула, на лёд Судогды, а первая и большая часть по Клязьме путь продолжила.

– Куда это они? – спросил Александр у возчика Матвея.

– Знамо дело, до Тезы, по ней до Шуи. Слыхал про такой город?

Ага, мельком, на уроке географии в школе, семьсот лет назад. Или вперёд, попробуй разберись. Судогда значительно у́же Клязьмы, да ещё поворот за поворотом, извивается причудливо. Но санный путь по льду уже проторен, лошади сами по нему бегут. Из ноздрей пар идёт, шерсть изморозью покрылась. Александр периодически с саней соскакивал, бежал. И ноги размять, и согреться. В неподвижности, в санях лёжа, хоть и одет по погоде, а замерзать начинал. Так же и другие ездовые делали. До вечера до города Судогды добрались. Ездовые коней распрягать стали, в тёплые конюшни заводить. Коня накормить-напоить надо. К вечеру служки постоялых дворов тёплую воду в бадейках готовили. Холодную, из колодца, коню давать нельзя, кабы не простыл. Попоны в денниках сушиться повесили. Конь много забот в походе зимой требует, но если ухожен – не подведёт.