На территории любви Никиты Михалкова

Обстоятельства моей жизни заставили меня покинуть свой дом и согласиться с предложением Никиты помочь ему по работе в студии ТРИТЭ. Частное предпринимательство в России только входило в моду и таило в себе множество подводных рифов. Его студия, созданная на паях с Рустамом Ибрагимбековым, терпела убытки. Только что отснятый фильм "Утомленные солнцем" тащил за собой непомерные долги и ни одной компанией прокатчиков не покупался за приличную цену, несмотря на успех в Каннах. Было решено прокатывать его своими силами и начать, сам Бог велел, с премьеры в Нижнем Новгороде, где фильм и снимали. К тому же молоденький губернатор Боря Немцов, не избалованный московской элитой, обещал щедро принять гостей. С помощницей Михалкова по Фонду культуры Таней Шумовой мы за неделю выехали в Нижний готовить это ответственное мероприятие. Парились в бане у Володи Седова, вечерами сидели в баре ночного клуба известного предпринимателя Андрея Климентьева, где часто пела моя любимая Лайма Вайкуле. В роскошном здании Театра Юных Зрителей установили проекционную аппаратуру и широкую аллею, ведущую ко входу, устлали красной ковровой дорожкой из разорённого Областного комитета коммунистической партии СССР. Недлинной вереницей перед стоящим на возвышении Никитой прошлись почётные гости во главе с Сергей Фёдоровичем Бондарчуком с супругой. Замыкал процессию высокий стройный джентльмен с большим букетом. Подойдя поближе к Михалкову, он отбросил букет и обнажил сверкающий кухонный нож. Оказавшись за его спиной, я, ухватив парня за воротник пиджака, осадил его на землю и завернул руку. Подскочил милиционер и мы оттащили мстителя в сторонку. Он разрыдался, сквозь слёзы что-то причитая про свою совращённую дочь Еву. Оставив его на попечение ментам, я вернулся в зал, где Сергей Фёдорович произносил дифирамбы преемнику российской кинематографической славы.

Когда вслед за этим мы приехали к Шурочке Яковлевой на фестиваль «Янтарная пантера», она сразу на аэродроме представила нас своим чеченским друзьям и спонсорам фестиваля. Они подъехали на белом лимузине прямо к самолёту, подчеркнув разницу в правилах и понятиях между Москвой и Калининградом. Мне казалось, что лучше бы держаться от них подальше, но Никита полез с ними брататься и прижиматься грудями. Любил он якшаться с криминалом, катить у них под своего. Козырным у чеченов был стройный, худощавый красавец Ваха Абдулхалимович Магомадов, лет сорока от роду. Каждое утро Ваха и его абреки подъезжали за нами на шикарных мерседесах и везли на Куршскую косу, проходя погранзону с той лёгкостью, с которой острый нож проходит сквозь масло. Веселье и щедрость царили сверхъестественные. Алиса Признякова, подружка Михалкова, чувствовала себя в стране чудес. В Ниде нас принимал его литовский партнёр Витас и расточал перед нами кавказскую щедрость. Мои сомнения прояснились, когда в последнее воскресение июля, в Балтийске праздновали день Военно-Морского флота. Ваха пригласил нас на крейсер и представил Никиту командующему Балтийским флотом, как своего лучшего друга. Мимо крейсера проносились торпедные катера, сновали быстроходные яхты, гремели залпы салюта и духовой оркестр.

Спустя месяц в Москве, в студии ТРИТЭ в Малом Козихинском переулке появился Ваха с абреками, в белом смокинге с белой бабочкой и был принят, как шейх арабских эмиратов. По просьбе Никиты я выполнил ряд его поручений и связал Ваху с высокопоставленными людьми. Были некоторые коммерческие сделки в Чарабанке и других злачных местах. Принял их у себя и Юрий Михалыч. С жадностью голодных волков кавказские предприниматели скупали квартиры. Потом всё стихло и чеченский след занесло снегом. Пришла зима.

Весной 1995 года Никита вызвал меня в кабинет и сообщил тревожно, что Ваха исчез с горизонта и не отвечает на звонки. Уже полгода. А осталась не возвращённой сумма долга в пятьдесят тысяч долларов. Деньги небольшие, но хотелось бы их вернуть. Из принципа.