На территории любви Никиты Михалкова

Много раз заметало снегом Россию и много раз снега оттаивали за прошедшие годы. В 1997 году люди снова жили в предчувствии катастрофы. Поставленный бандитами Ельцин еле шевелил языком, а жулики из семибанкирщины растаскивали по кускам Россию. Бесконечные ряды строителей коммунизма и победителей Гитлера, продающих из трясущихся рук всякий хлам тянулись вдоль улиц городов бывшего Советского Союза. Привычные профессии учителей и учёных народ нехотя менял на челночников и продавцов. Привыкали к бандитам, собирающим дань с бизнесменов, привыкали к откатам и засылам. Привыкали к уклонению от налогов, которые только что ввели в финансовую деятельность предпринимателей. Профессоров и доцентов новые русские опустили ниже плинтуса и моей профессорской зарплаты проректора не хватало, чтобы прокормить безработную жену и двоих деток-студентов. Три года работы с Никитой Михалковым по прокату его фильмов в городах и весях архипелага гуляк дали мне новую профессию по организации гастрольной деятельности. Мне показалось, что этим можно заработать немаленькие деньги. Получалось неплохо.

Три года назад я уехал в Москву не от сладкой жизни. Жить дома тогда становилось невмоготу. Жена вертела хвостом перед новыми грузинскими делягами, потакала вольнице детей и стала для меня бывшей. Дочь после аварии восстанавливалась медленно. Нервы звенели у всех, как струны.

В это время в июне 1994 года в Питер приехал Никита на Фестиваль Фестивалей. Людмила Томская устроила ему встречу со зрителями в Тосно и выплатила гонорар в триста долларов. В то время для Михалкова большие деньги. Никита приехал с девушкой и был весел и беспечен. Он закончил съёмки «Утомлённые солнцем» и сидел без копейки. В прокат картину никто не брал. Деньги прокатчики делали на американских боевиках. Кинотеатры переделали в Казино. Никита предложил мне взять в институте отпуск и заняться прокатом фильма. Я недолго думал и согласился. Манила возможность проехать по России и прильнуть к прихватизации.

Жил я в скромном номере 14 гостиницы «Мосфильмовская», но большую часть времени проводил на Николиной горе у Никиты на даче в комнате Андрона на втором этаже старого дома с балконом в сад. Мы спланировали премьеру летом в Нижнем Новгороде, а потом — осенью в Москве. Получив прессу и рекламу по телевидению, предполагалось начать «чёс» с фильмом по стране. После череды предательств, с оголёнными, как искрящие провода, нервами я, наконец-то, расслабился и прислонился к плечу друга. А он к моему. Тогда в мае 1994 года на кинофестивале в Каннах с «Утомлёнными солнцем» в интервью по телевидению, в котором он объяснял такое количество врагов и нелюбовь к нему Элема Климова, Никита сказал на всё страну, что у него есть только один друг — Коля Ващилин. Так мы и грелись под дождём, снегом, на вечной мерзлоте Норильска, на сухих ветрах Дагестана и промозглых туманах Владика.

Премьера в Нижнем Новгороде прошла блестяще. Фильм показывали в Театре Юного Зрителя. ТЮЗ стоял на широкой площади и позволял создать торжественную атмосферу с шествием гостей по красной дорожке. Уютный зал располагал к просмотру, а предстоящий ужин на трёхпалубном теплоходе, дожидавшимся у пристани на Волге, создавал настроение беспечности и праздника.

Гости собрались знатные. Цвет советской кинематографии и новороссийского бизнеса. После просмотра киногруппе, артистам и Михалкову устроили овацию, а Сергей Фёдорович Бондарчук провозгласил Никиту наследником советской кинематографической Славы.

Шампанское било фонтаном, водка лилась рекой. Севрюжки и осетры в собственной икре манили гостей своими плавниками закусить своим телом в румяном, хрустящем блинчике. Митя Бузылёв рвал сердца приглашённых цыганскими романсами до первых лучей солнца. Мы с Таней Шумовой выпили за успех работы, которая кипела в наших руках и головах две недели. Конечно, при поддержке губернатора Бориса Немцова и купцов Нижнего Новгорода. Андрей Клементьев устроил приём в честь Никиты в новом ночном клубе, а Володя Седов прокатил всех на теплоходах до Макарьева монастыря, накормив всех стерляжьей ушицей с расстегаями.

Первым, кто клюнул на наживку и пригласил нас к себе, был губернатор Ярославля Анатолий Лисицын. Тройник он почувствовал не сразу. Мы полетели с ним на его вертолёте. Комиссия по встрече выстлала на площади красную ковровую дорожку и махали букетами цветов. Приближаясь к земле, винт вертолёта создал мощный вихрь и красная дорожка начала подниматься как кобра, пытаясь замотать морским узлом винт вертолёта. Наша гибель стала неизбежной.