На тихой улице

Я размышляю о том, что Лукас был слишком хорош, когда мы только познакомились. Это просто не могло быть правдой. Даже в тот вечер, когда все изменилось, а его глаза стали темными и пустыми, я не верила, что все эти месяцы во Франции он старался меня покорить только ради того, чтобы, как только я окажусь здесь, уничтожить мой паспорт и не дать возможности получить новый. Это так возмутительно, абсурдно. Я всегда считала, что жертвами торговцев людьми становятся сбежавшие из дома подростки. А не взрослый образованный человек, объездивший весь мир.

Однажды я попыталась заказать новый паспорт. Еще в самом начале, когда не осознавала, в какой ловушке очутилась. Прежде чем узнала, что Лукас рассказывал своим друзьям и коллегам о моей депрессии и ментальных проблемах. Если б я обратилась за помощью, то была бы просто безумной, накачанной антидепрессантами женой, а он – судьей с хорошей репутацией и положением в обществе. Даже представить не могу, сколько усилий он для этого приложил.

Поначалу у меня были деньги, оставшиеся от прежних заработков, и даже много. Когда я начала понимать, что происходит, то заказала новый паспорт по интернету. Это была первая ошибка. Конечно, Лукас проверил историю в браузере компьютера, которым я воспользовалась, пока он спал. Конечно, он перехватил письмо, а потом направил всю почту в абонентский ящик, чтобы полностью ее контролировать. В то время я еще была такой наивной, чтобы удивиться этому. В то время. Казалось, прошло много лет, хотя это было всего год назад.

Но тогда я еще не знала, что Лукас забрал все документы о рождении Эйвери, и если я не найду кучу денег и каких-нибудь дельцов, чтобы те снабдили меня фальшивыми документами, отныне такой и будет наша жизнь.

Иногда я мечтала рассказать Коре или Донне, которая пробегала мимо и время от времени ворковала с Эйвери на террасе, но все не так-то просто. Конечно, я могла бы пойти в полицию. Позвонить 911 или прибежать к соседям и все рассказать. Любой разумный человек так и поступил бы, верно? Лукас тоже так считал. В первый раз – в ту ночь, когда все изменилось и он так сильно надавил большим пальцем мне на горло, что перед глазами замелькали искры и я потеряла сознание, – я сказала, что позвоню в полицию. Я была беременна, и мы только что приехали в США. Прошло всего несколько месяцев, прежде чем мужчина, за которого я вышла замуж, начал душить меня, прижав к стене в ванной, из-за моего замечания, что он израсходовал всю горячую воду.

Когда я заявила, что ухожу от него и обращусь за помощью, он только посмеялся. Лукас вручил мне свой телефон, чтобы я позвонила в полицию, и поприветствовал явившихся копов. Он смеялся вместе с ними, рассказывая про мою депрессию и хрупкую психику. Не важно, что это неправда. Они обращались к нему «сэр» и пожимали руку.

Если я сбегу, нельзя допустить, чтобы меня остановила полиция или объявили в розыск, прежде чем я успею уехать подальше. Я должна сразу оказаться достаточно далеко, а на это нужны деньги. Я думаю о Коре на террасе. За все это время я никогда так близко не общалась ни с кем, кроме Лукаса и Эйвери. В какой-то момент я подумала: а что, если просто все ей рассказать и попросить помощи? Но я уже знаю, чем закончится эта фантазия, потому что все камеры записывают звук и Лукасу приходят оповещения на телефон, когда они улавливают в доме любой чужой голос. Я поняла это на собственном опыте. И не хочу снова проводить ночи в подвале ради очередной бессмысленной попытки.

Стягиваю вязаное розовое одеяло со спинки кресла-качалки в детской и ложусь на пол рядом с кроваткой Эйвери. Я по-прежнему не плачу. Я вообще ничего не чувствую. Просто смотрю на ночник с единорогом, висящий на стене, и молюсь, чтобы пришел сон, который принесет упокоение.

9 Пейдж

Пейдж стоит в темной кухне и открывает банку с тунцом для Кристофера, нетерпеливо пританцовывающего на задних лапах. Она балансирует на шпильках в слишком узкой юбке, в которой едва может передвигаться, и пес чуть не сшибает ее с ног, возбужденно прыгая.

– На, Кристофер, успокойся. – Она отпихивает его ногой и наклоняется, чтобы поставить миску с тунцом.

Кристофер съедает все в два укуса. Пейдж приходится ухватиться за раковину, чтобы устоять на ногах в этом дурацком наряде, который пришлось надеть. Она ненавидит наряжаться. Взрослые не должны наряжаться на Хеллоуин. И точка. Пейдж ненавидит тематические вечеринки, куда надо приходить в образе девушки двадцатых годов или в юбке из травы для вечеринки в гавайском стиле. И знаешь что, Брайан? Если на твоем дерьмовом гриле приготовить бургер с ананасом и развесить гирлянды из искусственных цветов на заднем дворе, все равно не получится гавайская вечеринка.