На том стоим (СИ)

«Пусть, — решила она, — пусть Нотт делает, что хочет. Я буду только рада, если он осмелится провернуть похищение маховика. Снова и снова. Я опять застану его в кабинете ЗОТИ, позову Гарри. Я опять встречу…»

— Гермиона, — Регулус наклонился и прошептал ей на ухо: — Всегда есть цена, которую лучше не платить.

Она знала, это прощание. Самое настоящее прощание. Но почему такое холодное? Неужели он боялся, что она передумает? Или раскусил замыслы? Нет, решено! Гриффиндор не сдаётся! Ведь правда? Поздно идти на попятную.

— Хорошо, — медленно произнесла Гермиона, высвободившись, и повторила: — Хорошо…

— Ты обо мне даже не вспомнишь.

Это тоже не могло утешить.

— Разумеется, — она сделала шаг назад, но Блэк удержал её за рукав. — Ты до сих пор неравнодушен к моему свитеру? — с натянутой улыбкой спросила Гермиона и прежде, чем Регулус ответил, крикнула: — Сириус! Га-арри! Га-а-арри, иди сюда!

Чувствовать, что Регулус разжимает пальцы, уже было мучительно. Он отпустил её.

Гарри вернулся в гостиную один, и это никого не удивило.

Обмен рукопожатиями, слова благодарности и сожаления.

Грейнджер следила за происходящим словно со стороны. Она понимала Сириуса, решившего не возвращаться в комнату, не притворяться, что дела идут отлично.

Наконец Гарри взял маховик времени, тот незамедлительно отозвался мерным звуком пересыпающегося внутри линзы песка, заполнявшего её меньше чем на одну половину. Гермиона отвела глаза.

Поттер встал рядом с ней и перевернул артефакт тыльной стороной кверху. Обретшая целостность надпись слегка переливалась.

Гарри сглотнул и стал зачитывать текст.

— Могу я солнце обогнуть, исправить всё с тобой рискнуть. Мне дни и годы по плечу. Я время вспять оборочу.

Гермиона молчала, а Регулус с задумчивым видом стоял напротив.

— Жизнь шанс даёт тебе, мой друг. Лишь поверни мой внешний круг. Но коль захочешь ты назад, прийти на выручку я рад. Все ошибаются порой. Вернуться чтоб — шепни… — Гарри сделал паузу, поддавшись последнему сомнению.

Воспользовавшись секундным замешательством друга, Грейнджер подалась вперёд и обняла Блэка за шею, желая сохранить в памяти последние секунды, проведённые вместе, унести с собой хоть что-то, какую-то подсказку, мимолётное воспоминание.

— Я люблю тебя, — шепнула она, зажмурившись. — Я люблю тебя.

Регулус прижал Гермиону к себе. Времени оттолкнуть — уже не было.

— Возвращайся, — едва различимо услышала она.

«Возвращайся», — невероятно важное слово, сливающееся с уверенно произнесённым Гарри: «Домой».

Гермиона испытала поразительную невесомость, словно превратилась в пушинку или маленькую птичку, подхваченную потоком воздуха, летнего ветра, непременно золотого цвета. Волшебный вихрь закружил её, и горькое чувство, которое она ощутила, отпустив чью-то руку, бесследно исчезло. К огромному сожалению, это эфемерное состояние покоя продлилось недолго.

Вспышка боли пронзила каждую частицу естества тысячью ядовитых игл, словно тело разрывало на части.

«Возвращайся», — донеслось откуда-то из глубины времён, и Гермиона проснулась в своей кровати.

Она резко села.

Живоглот запрыгнул на одеяло и воинственно распушил хвост.

Гермиона посмотрела на часы. Дыхание сбилось, в висках пульсировало.

Полночь.

Начался новый день.

До экзамена Гарри оставалось несколько часов.

Кот фыркнул и закружил по кровати, затоптавшись на месте. Поморщившись, Гермиона откинулась на подушки, чем Живоглот непременно воспользовался, ткнувшись мордой в нос своей хозяйки.

Она погладила кота по голове. При этом обыденном жесте на руке что-то шевельнулось. Грейнджер подхватила Живоглота и выпрямилась, с изумлением глядя на тусклый браслет, повисший на запястье. Украшение выглядело так, словно побывало в пожаре или не одну сотню лет пролежало под землёй. Глубокие трещины пересекали металл, нарушая красивый узор из переплетающих между собой ветвей.

========== Эпилог ==========

Регулус свалился на пол в полной уверенности, что умер.

Пронзительная агония, выворачивающая наизнанку, раздирающая грудь, руки и голову изнутри медленно сходила на нет, однако ему казалось, что он никогда не сможет отдышаться, подняться на ноги и издать даже слабый человеческий звук.

С усилием Регулус встал на корточки, упираясь ладонями в деревянные доски, испещрённые грязными следами дождевых капель и подпалинами, обычно остающимися после пожара.

Блэк посмотрел наверх. Через огромную рваную пасть, зияющую над головой вместо крыши, виднелось ночное небо.

В непроглядной тьме он достал из-за пояса брюк волшебную палочку и зажёг свет. На стенах задёргались тени.

На полу кое-где лежала мраморная крошка, но попадались и целые каменные глыбы, по-видимому, вырванные из стен мощным взрывом.

— Сириус! — Регулус распрямил спину, его била дрожь. Прикосновение рук Гермионы ещё ощущалось на шее. — Гарри! Гермиона! Кикимер!