На том стоим (СИ)

— Наконец-то! — Беллатриса оживилась, поднимаясь с софы. — Я непременно поговорю с ним. Тёмный Лорд выделил нас. Выделил из всех! Он доверил нам свою ценность, кое-что крайне важное…

Белла резко замолчала. По её лицу прошла тень страха, точно она сказала что-то не то.

— Мне здесь всё осточертело! Надеюсь, Рудольфус порадует меня новостями, — неожиданно произнесла Беллатриса. — Как я ненавижу этот дом. Как я люблю звуки, грохот, голоса, шум боя! Вот где жизнь, а не здесь в похоронной тишине особняка… Ты меня не понимаешь, — она коротко усмехнулась. — Придёт время, и ты узнаешь, о чём я…

Когда Белла покинула комнату, Регулус вздохнул с облегчением и тут же поморщился. Всё это время он считал минуты, почти не понимая прочитанное и ожидая ухода Беллатрисы.

Грохот боя, ощущения жизни…

Интересно, она сама понимает, как похожи они с Сириусом?

Регулус посмотрел через комнату в коридор, удостоверившись, что никого рядом нет, и перевёл взгляд на предплечье. Своеобразный ритуал, выработанный за последние дни. Он смотрел и смотрел на метку, уродливую, страшную, притягивающую взгляд.

Она была живой.

«Нужно что-нибудь разузнать о ней. Наверняка, между метками существует какая-то особенная магия… Может быть, начать нужно с Протеевых чар?»

Регулус взял новую книгу — «Волхование всех презлейшее». При открытии она истошно завопила.

— Оглохни!

Заклинание из старого учебника Снейпа подействовало.

Первая же строчка оказалась весьма занимательна. Тотчас же Блэк принялся с интересом просматривать записи, оставленные выцветшими чернилами на пожелтевшей от времени бумаге.

Вскоре Регулус внёс новое заклинание, изобретённое Годелотом, в тетрадь: «Аратас».

На одной из страниц «Волхований» чернело столетнее пятно, а чуть ниже едва различимо было выведено:

«Что до крестража, наипорочнейшего из всех волховских измышлений, мы о нём ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим».

— Что такое крестраж? Какое-то заклинание? — Регулус поскрёб кончиком пера по запёкшемуся пятну чернил выше записи, бесполезно. Но незнакомое слово, раз попавшись Блэку на глаза, более не покидало его мыслей. Он внёс всё предложение в свою тетрадь и подчеркнул неизвестный термин.

«Крестраж»

За окном раздался треск отъезжающего мотоцикла.

Лето кончалось.

========== Глава двенадцатая — План Беллатрисы ==========

Беллатриса аппарировала за несколько миль до укутанной промозглым туманом площади Корнхилл, подняла голову и всмотрелась в хмурое небо. Начинался тихий ровный дождь.

Здесь всё иначе, даже воздух другой, наполненный привкусом грязи. Вечером в магловской части города слишком много людей, и аппарировать приходится в зловонные тупики, скрытые от любопытных глаз мусорными баками.

Белла надвинула пониже капюшон, чтобы закрыть лицо, и двинулась вперёд, шагая по жёлтым сырым листьям, гниющим на булыжной мостовой. Она поморщилась, выбравшись на тротуар. Внизу, под водосточной решёткой, чуть слышно журчала вода. Дурацкие граффити на стенах домов сопровождали Беллу всю дорогу до неприметного нежилого дома с закопченным фасадом.

Беллатриса подошла к окну, заколоченному досками, и дважды постучала по раме. Дверь дома едва приоткрылась в ответ, и Белла скользнула внутрь, предварительно оглядевшись по сторонам. Она очутилась в небольшой комнате с низким потолком. Туман был даже в доме, проникал сквозь щели, прорезавшие доски, но здесь он казался прозрачнее, будто был подсвечен изнутри. Послышались приглушённые голоса и звук шагов. Человек, вышедший навстречу из глубины дома, встретился с Беллой взглядом и проговорил:

— Приветствую вас, дорогая.

— Здравствуй, Рудольфус. Где он?

Второй мужчина отделился от стены и слегка склонил голову. За высоким воротником замаячило серое лицо, испещрённое мелкими шрамами от перенесённой, видимо, ещё в детстве драконьей оспы.

— Видимо, «он» — это я.

— Руквуд, — холодно сказала Беллатриса. — Скажу прямо, путь сюда был далеко не самым приятным в моей жизни. Надеюсь, возможность лицезреть вашу персону того стоит.

Август Руквуд тихо усмехнулся в ответ.

— Нам стало известно, что ваше положение несколько улучшилось за последние дни, — начал Рудольфус. — Вы значительно поднялись.

— Вы правы, поднялся. Отдел пережил весьма болезненную утрату в лице нашего Главы. Боюсь, с его разумом случилось нечто непоправимое, — каркнул Август и умолк.

Беллатриса молча кивнула, испытывая раздражение от завуалированных фраз, крючков, на которые каждый пытался поймать другого. Она облизала мокрые от дождя губы, зная, что долго молчание не продлится — не такой человек этот Руквуд, и оказалась права.

— Резкое помутнение рассудка, — снова заговорил Август. Его хриплый голос напомнил Белле карканье грачей на старом кладбище.— Этот человек теперь умалишённый. Наша работа чревата подобными опасностями. Никто в Британии не может похвастаться тем, что видел даже самый неопытный невыразимец в недрах Отдела тайн. Проклятая шкатулка могла попасть в руки любому несчастному…