На тонком льду

– Ну, шутить еще изволите? – самодовольно поинтересовался мучитель. Ророх молчал, внимательно разглядывая его. Он еще не задал ему ни одного вопроса, а уже дважды причинил боль. Такому, пожалуй, нравится сам процесс.

– Ну вот и славно. А теперь я хочу, чтобы вы рассказали мне, кто вы, откуда и что делаете в Империи.

С трудом ворочая языком, Ророх рассказал свою легенду, за что лишился еще одного зуба. Постепенно лицо его покрывалось синяками и шишками. Один глаз распух так, что он больше не мог его раскрыть. И все же пока это было терпимо. Просто методичное избиение. Никаких изощренных пыток. Впрочем, он понимал также и то, что самое «вкусное» истязатель мог оставить на потом. На столе в нескольких шагах от кресла, как он уже успел заметить, были разложены различные инструменты, о назначении которых он даже не хотел думать. Сил на то, чтобы бояться, не осталось.

Он не знал, сколько это продолжалось. Следователь задавал одни и те же вопросы по-разному, пытаясь подловить пленника на любой мелочи, но тот хорошо знал свое дело и слишком сильно вжился в роль за те зимы, что провел в образе торговца. После каждого ответа Ророх получал оглушающий удар. Если он молчал, снова получал удар.

Пытаясь справиться с болью, он не сразу понял, что у него не двоится в единственном относительно невредимом глазе, а перед ним действительно стоят уже двое. Заключенный сощурился, пытаясь сфокусироваться на новом человеке.

– Граф Иземберт, – мужчина хотел ухмыльнуться, но распухшее лицо не слушалось.

Тот выглядел очень плохо. В этом неопрятном старике с трудом можно было узнать утонченного мужчину преклонных лет, которого совсем недавно он видел. Дрожащим голосом тот задал вопрос:

– Что у вас было с моей женой?

Ну вот, беседа наконец подошла к самому интересному. Ророх молчал. Нужно тянуть и не сознаваться в близости до последнего, чтобы они думали, что это единственный его проступок. Резкий удар чуть пониже груди выбил из легких воздух. Он согнулся пополам, насколько позволяли ремни, пытаясь сделать вдох. Но это никак не выходило.

– Отвечайте графу! – снова подал голос русоволосый.

Пустые отговорки – новые удары. Одни и те же вопросы по кругу.

В какой-то момент старик не выдержал и схватил со стола огромный тесак. Такими обычно орудуют мясники. В порыве гнева он прижал лезвие к шее пленника и зашипел прямо в лицо:

– Ты, гаденыш мелкий, спал с моей женой?!

Граф был взбешен, он едва контролировал себя, перейдя на фамильярное обращение. Ророх знал, что аристократы даже к членам своей семьи обращаются исключительно на «вы». Он скосил глаз на молодого. На лице того читалась растерянность. Да, если граф сейчас его убьет, все труды насмарку. И Ророх понял, что нужно делать: взбесить старика, чтобы тот не выдержал. Только так он сможет прекратить все это.

– Она очень сладкая, твоя жена, – почти нежно прошептал Ророх. – А в постели вытворяет такое, о чем девочки помладше даже и помыслить боятся!

Ророх внутренне сжался, приготовившись к смертельному прикосновению стали к шее. Но вместо этого граф резко отстранился, крылья его носа широко раздувались, а на лбу пульсировала голубая вена. С быстротой, которую от него никак нельзя бы ожидать, старик замахнулся тесаком и молниеносно опустил его на кисть Ророха. Словно во сне он увидел, как часть правой руки отделяется от тела и летит на грязный каменный пол. От вида собственной крови, которая толчками выходила из культи, Ророха вырвало желчью. И только потом пришла боль. Резкая, безумная, ослепляющая. Мир вокруг стал медленно чернеть, пока полностью не погрузился в темноту.

Глава 30

За ужином было над чем подумать, поэтому Веренир не смог поддерживать непринужденную светскую беседу с другими гостями короля. Сам правитель возбужденно обсуждал вчерашнюю охоту с кем-то из приближенных. Магу было выделено почетное место за столом, но все же на слишком большом расстоянии от короля, чтобы он мог свободно, без повышения голоса, к нему обратиться. У десницы сложилось стойкое впечатление, что король игнорирует его намеренно. Что-то здесь нечисто. Они в Коревии вот уже целую седмицу. К этому времени он рассчитывал ехать обратно, а король до сих пор не удостоил его разговора. Неужели он не хочет продлевать мирный договор? От мысли об этом кусок не лез в горло. Веренир сделал несколько крупных глотков разбавленного водой вина. Если соглашение не будет одобрено, у Империи не останется сдерживающих факторов. Начнется война.