На третий взгляд, или Написанному верить!

Для должного эффекта пришлось соврать. На самом деле у меня пятьдесят шесть статей, два словаря и всего одна монография, да и та Игорёшина.

Как и следовало ожидать, эффект последовал незамедлительно.

–– А что я сказала? Ничего особенного я не сказала. Я только прояснила ситуацию. В конце концов, работа с авторами входит в мои обязанности, – тут же ретировавшись, начала оправдываться Кулькова.

Как всё-таки поразительно быстро некоторые сограждане по планете умеют перестраиваться и менять тактику! Вот чему мне надо прилежно учиться!

–– А где находится ваше издательство? – сухо спросила я, скрыв своё восхищение.

–– Где и прежде.

Какой упоительно простой и поистине исчерпывающий ответ!

–– А точнее? Адрес можете дать?

–– Вороньи выселки, строение пять, второй этаж, восьмой кабинет.

Всё-таки в этой Кульковой что-то есть (только непонятно что)!

–– Сегодня до обеда непременно буду.

Под одеялом заворочался и зачмокал проснувшийся Игорёша:

–– Куда ты собралась?

–– За авторским экземпляром собственной книги, – гордо отчеканила я.

–– И как это следует понимать?

–– А понимать следует единственно возможным способом: чудеса продолжаются.

–– С чудесами покончено! – испуганно выпалил Игорёша, окончательно проснувшись.

–– Поздно спохватился, колесо судьбы уже сделало оборот, – с напускной мрачностью заметила я.

–– Я даже слышать об этом не хочу! – завопил Игорёша, по-детски тряся головой, словно ему на макушку посадили таракана.

–– Подчиняюсь и умолкаю, – не стала настаивать я, тем более что моё внимание привлекло нечто гораздо более важное и интересное, чем очередная истерика моего мужа. На полу возле окна лежал тот самый белый конверт, который я видела во сне.

–– Ты веришь в то, что предметы из наших сновидений способны проникать в этот мир? – с опаской покосившись в сторону Игорёши, неуверенно спросила я.

–– А почему тебя интересуют только предметы? – широко зевнул он.

–– Потому что один из них я обнаружила в нашей спальне.

Игорёша с мальчишеской резвостью вскочил с кровати:

–– Где?!

Я подняла с пола конверт и помахала им в воздухе:

–– Вот!

У мужа вытянулось лицо:

–– А почему ты решила…

–– Потому что я в здравом уме и твёрдой памяти, – рявкнула я, нетерпеливо топнув ногой. – Как, по-твоему, он здесь очутился?

–– Ты лишила меня возможности выдвинуть другую гипотезу, – пожал плечами Игорёша.

Я подумала, что женщину украшает не только скромность, но и уступчивость:

–– Ну хорошо. В моём сегодняшнем сне этот конверт лежал на том же самом месте, где я его обнаружила пару минут назад.

–– Поэтому ты решила…

Напыщенная Игорёшина рассудительность вновь вывела меня из себя:

–– А что ещё я должна была решить?

–– Он мог влететь… – Игорёша задумчиво поскрёб в затылке.

–– В закрытое окно, – злорадно закончила я.

–– Или выпасть… – продолжал тужиться Игорёша.

–– Из твоего кармана, – радостно согласилась я.

–– Или его подкинули… – упрямо не сдавался Игорёша.

–– Инопланетяне, – с готовностью подхватила я.

–– Кроме окна, есть ещё дверь, – настаивал Игорёша, решив идти до конца.

–– Её невозможно было открыть снаружи: я отлично помню, как повернула ручку (если конечно ты имеешь в виду дверь спальни), – бесстрастно сообщила я. – Поэтому домашних из списка подозреваемых можешь исключить. Если же речь шла о входной двери… – сделав паузу, я вопросительно уставилась на смутившегося Игорёшу.

Прижатый к стенке моими убийственными аргументами, он сразу выдохся:

–– А может, проще вскрыть его?

Давно бы так! Наконец-то переходим к практике, а то затеоретизировал до волосяных судорог!

–– Дельное предложение. – Я надорвала конверт и вытащила из него… фотографию.

Игорёша, вытянув шею, следил за каждым моим движением.

–– Только не говори, что на ней изображена картинка из твоего сна, – взмолился он, глядя на меня с притворным испугом.

–– Хуже: на ней изображены мы оба в компании Бориса Михайловича и его гениального кота. Как бишь его?

–– Мефодий Митрофанович, – машинально подсказал Игорёша. – А разве мы вместе фотографировались? Покажи-ка.

–– Разумеется, нет. Ты что, уже успел забыть?

Я протянула ему фотографию и направилась в ванную. Слушать его «измышлизмы» и «разглаговины», как выразился бы Жэка, мне не очень-то и хотелось. Всё равно ни одной убедительной версии он не выдвинет.

Добраться до ванной мне не удалось: в коридоре меня караулила мама:

–– Мне уже трижды звонила Регина. Что ей передать?

–– Чтобы она вычеркнула из памяти своего бывшего мужа. Нынешний Борис Михайлович напоминает прежнего только своей наружностью, да и то, если не слишком присматриваться.

–– Почему «бывшего»? – оторопела мама. – Он всё ещё является её мужем.

–– Только на бумаге, – не слишком вежливо отмахнулась я. – Пусть держится от него подальше.

–– Почему? Объясни толком.

–– Мама! Вы ведь с Региной члены клуба любителей мистической литературы! Напряги фантазию! Перечитай Гауфа, Гофмана или хотя бы «Гарри Поттера»! Вспомни соответствующих персонажей из школьной или институтской программы! Борис Михайлович – один из них! К примеру, Воланд или Мельмот Скиталец, или, скажем, старик Хоттабыч.