На тревожных перекрестках - Записки чекиста

Связной у подпольщиков вагоноремонтного завода стала Галина Киричек, молодая женщина, жена командира Красной Армии. Вначале войны Галя застряла в Минске с грудным ребенком, жила на случайные заработки: мыла полы, убирала квартиры германских офицеров и чиновников оккупационной администрации, а сама мечтала о борьбе с захватчиками. Краснитский вовлек ее в нелегальную деятельность. Она оказалась хорошей сотрудницей, а ее малыш Витя стал невольным помощником мамы-подпольщицы: женщина с младенцем на руках не вызывала подозрений у фашистских ищеек и ловко проходила через любые контрольно-пропускные пункты.

Гуринович и Воронков одобрили и эту кандидатуру, сообщили Краснитскому пароль и явку в Червенском районе, которыми должна пользоваться связная Киричек.

Разведчики собрали сведения о минском гарнизоне и положении в городе. Перед уходом они вместе с командирами групп решили, что подпольщикам пора переключаться на более активные действия. Для крупных диверсий нужна взрывчатка. Но как ее доставлять в Минск и где хранить?

Гуринович предложил использовать его дом на городской окраине. Там во дворе находился небольшой сарайчик, в котором разведчики сделали тайник.

Оставалось решить проблему перевозки тола.

Над этим и задумалось командование отряда, когда через десять дней разведчики благополучно вернулись на базу и доложили о проделанной работе.

Два Константина

Командиры подрывных групп.-Новая тактика.- Диверсанты в засаде.-Дым и пламя.- Доверие коммунистов.- Стычка с карателями

Они оба были из окруженцев и вступили в наш отряд на оккупированной территории.

Политрук Константин Прокофьевич Сермяжко, уроженец Минской области, отличался горячим темпераментом, быстро загорался, говорил громко и стремительно. У него была органическая склонность к политработе, каждую свободную минуту он посвящал разговорам с бойцами на разные темы, умел интересоваться людьми, заботиться о них, и люди отвечали ему столь же сердечным расположением. Комсомольцы отряда избрали его секретарем своей организации. С помощью активистов он посылал советскую литературу в Минск, Столбцы, Борисов и другие города, где разместились гитлеровские гарнизоны. Руководил в отряде кружком истории партии, проводил политинформации среди населения, устраивал вечера вопросов и ответов, организовывал досуг молодежи. И все это он делал, ни на день не прерывая своей опасной боевой работы.

Лейтенант Константин Федорович Усольцев родился в Тюменской области. Двадцатилетним юношей в мае 1941 года окончил Свердловское пехотное училище и вместе с одиннадцатью выпускниками прибыл для прохождения службы в Западный особый военный округ. В первые дни войны попал в окружение и вступил в партизанский отряд. Усольцев, как и Сермяжко, имел средний рост и голубые глаза, но характер у него был спокойный, уравновешенный. В объединенном отряде "Непобедимый" он стал командиром роты и с большой любовью выполнял свои обязанности. Его бойцы непрестанно совершенствовали выучку, пополняли военные знания, блистали дисциплиной и строевой выправкой.

Оба Константина вслед за Луньковым, Мацкевичем, Добрицгофером, Любимовым овладели подрывным делом и возглавили диверсионные группы. Весной, летом и осенью 1942 года наш отряд совершал регулярные нападения на вражеские эшелоны на участках Молодечно - Минск, Минск - Борисов, Минск - Осиповичи и Минск Столбцы.

Несколько десятков километров железнодорожного полотна стали нашим постоянным фронтом борьбы. Мы производили взрывы то в одном месте, то в другом, то в третьем, останавливая движение поездов на сутки и более.

Противник принимал разнообразные меры, чтобы пресечь партизанскую рельсовую войну, однако это ему не удавалось. Никакая армия мира не располагает такой тыловой охраной, чтобы расставить ее вдоль железнодорожных коммуникаций сплошняком. А коли есть неохраняемые отрезки, то диверсанты непременно их подорвут. Да и охрана бывает разная. Если она немногочисленна, а подкрепление находится далеко, то партизаны с большим удовольствием ее перебьют, а потом и основное задание выполнят.

На контролируемых нами участках железной дороги поезда стали ходить со скоростью менее 20 километров в час. Это делалось для того, чтобы при наезде на мину пострадало как можно меньше вагонов. На высокой скорости под откос летит минимум половина эшелона, а при медленной езде - паровоз и четыре шесть вагонов.