На тропе войны

Управившись с притвором, я взялся за храм. Как мог почистил пол и выгреб мусор из небольшого круглого бассейна в центральной части. После бесконечных драк в Зальме заниматься мирным трудом было даже приятно. Алтарь из редкого жемчужного мрамора за века так зарос грязью, что отскрести ее всю не удалось. Но что осталось, отвалилось само, когда я отступился. Журбу понравилось мое рвение, и он это продемонстрировал. Ободренный, я тут же совершил малое подношение мецената, за что удостоился явления бога в образе почтенного седоволосого старца с длинной бородой, похожего на водяного. Его одеяние переливалось и бликовало при малейшем движении, точно было сделано из рыбьей чешуи.

— Благодарю тебя, доблестный воин! — сказал Журб. — Давно уже никто не навещал это мое святилище; тем более не ухаживал за ним и не приносил жертв. Прими же от меня ответный дар, хоть ты ни о чем и не просил. Отныне ты будешь преодолевать любые водные преграды чуть легче, чем раньше, и у тебя будет меньше шансов при этом утонуть.

Меня на миг окутало облачко тумана, и система выдала точные значения упомянутой Журбом способности и степени снижения риска. Совсем неплохие для первого контакта с божеством. Видать, дедуля вконец истосковался тут в одиночестве. Какая-то мана ему продолжает капать со всех неразумных обитателей реки, а также сухопутных животных, так или иначе связанных с нею. Но в остальном — тоска зеленая же! Крупных поступлений нет, никто тебе регулярно не поклоняется. И благодеяния раздавать тоже некому. А у богов, между прочим, это потребность — оделять смертных своими фирменными плюшками.

И, конечно, я не на шутку Журба заинтересовал. Год за годом святилище стояло пустым, без единого посетителя. Ни полезной движухи, ни перспектив. И вот приперся некто. С виду — ничего особенного, явный мимокрокодил. Пришел откуда-то, и уйдет своей дорогой, оставив храм разваливаться дальше. Но вдруг?..

— Спасибо, святейший! — сказал я. — Особенно за то, что почтил присутствием. У меня есть к тебе дело, которое было бы затруднительно изложить в молитве.

— Слушаю тебя, Иван! — ответил Журб. — Поведай о своей нужде как сумеешь. Боги, чтоб ты знал, более всего любят не тех, кто говорит красиво и правильно, или проводит в поклонении дни и ночи напролет. А тех, кто на что-то способен. Возможности небожителей велики, но во многом и ограничены. Именно смертные зачастую наши глаза, уши и руки.

— Мне надо на ту сторону реки. А у брода, как ты, конечно, знаешь, засел в омуте спрут. Я схватился бы с ним, однако для этого он должен вылезти на сушу. Не заставишь ли ты реку иссякнуть? Если омут начнет мелеть, спрут окажется вынужден искать другое место. Тогда я его и убью, — а половина добычи с твари пусть достанется тебе за помощь.

— Ты слишком многого хочешь! Представляешь, сколько потребуется маны на это? Чудовище очень сильное, и победа над ним принесет богатые трофеи. Но и все они не окупят моих затрат — не только половина. Жаль огорчать тебя, но помочь я не смогу.

— Не спеши отказываться. Разве тебе приятно, что спрут оскверняет испражнениями воды твоей реки прямо напротив святилища и убивает приходящих к водопою животных?

— Неприятно, однако ситуации это не меняет. Я не властен над любыми монстрами, которые могут поселиться в реке или вблизи нее. Живи по берегам люди или иные разумные, было бы для чего стараться, чтобы меня не поносили, говоря, будто я за своими владениями не слежу. Было бы, кстати, и чьей маной воспользоваться. Но Гинкмар проклят — и, похоже, навечно. Ты молод и не знаешь, но я-то помню, сколько было попыток вернуть королевство в его прежнее состояние. Смертные, бессмертные, боги куда сильнее меня — многие хотели что-то сделать, порознь или сообща, но ни у кого не получилось.

— Может, только потому, что фортуна была не на их стороне. А теперь, кажется, положение меняется. Несколько месяцев назад я был в Арнауре и получил от его мертвого градоначальника октограмму светлых энергий первой ступени. Вельможа сказал, что за октограммой второй ступени следует отправиться в крепость Глим, что разрушить лежащее на Гинкмаре проклятие возможно, и предложил заняться этим. Я не поверил ему, а также не хотел становиться магом, что требовалось для активации октограммы. И продал ее одному разумному через своего знакомого. А теперь думаю: вдруг вельможа сказал правду?

Журб снялся с места и стал расхаживать по храму туда-сюда, теребя бороду и хмурясь, точно о чем-то напряженно размышляя. А сам, наверно, проверял сказанное мной по каким-то своим каналам. Связи у божества его ранга не могли быть слишком глубоки и обширны, а получение инсайдерской информации вообще не работает по принципу «звякнул — сказали». Процесс занял минут пятнадцать. И это при вездесущности старца и его способности растягивать время самым серьезным образом! Вот бы узнать, с кем он там общается другими своими аватарами… Впрочем, сие было бы лишь удовлетворением пустого любопытства. Какая мне разница.