На цыпочках через тюльпаны (СИ)

В этой жизни есть кладбище с унылыми, однотипными надгробными камнями и цветами у них. И так хочется переписать историю. Исправить ошибки в прошлом, чтобы ничего не смогло привести к такому настоящему.

Теперь я остался один, сражаться с этой дурацкой безысходностью. По ночам прошу Бога, чтобы сегодня все закончилось. Быстрее бы все прекратилось. Нет больше сил, ждать. И нет сил, самостоятельно с этим покончить.

В сознании вспыхивают недавние времена, когда нам было хорошо,… когда я не держал ответа перед тем, что делаю.… А делал так, потому что считал правильным.

Я смотрю на высушенный лепесток тюльпана, который сохранил еще с того далекого дня.

«Вернись», - шепчет мое сердце, а по лицу текут слезы. И все-таки плачу.

Про Троя

Мой брат уникален. Он говорит, что когда вырастет, станет настоящим космонавтом и обязательно откроет парочку новых планет, на которых будет кислород.

Родители отправили его в музыкальную школу, чтобы Трой научился играть на пианино. Отец, настаивал, чтобы его отдали в спорт секцию, но мама выбрала музыку, упрекнув отца, что он свое право уже использовал на мне и вот к чему это привело. Конечно, об итогах она не говорила, я сам до этого додумался.

Мама, пожалуйста, не обвиняй в этом отца. Он не виноват. Лучше помогите Трою достичь его мечты. Я только сейчас понял, насколько важно и полезно мечтать, насколько это закрепляет статус жизни.

Трою купили синтезатор и теперь он, сидя передо мной, неуклюже нажимает на клавиши и радуется каждому издаваемому звуку, как осел, завидев симпатичную ослицу. Брат пытается сыграть «к Элизе». Но из-за врожденной криворукости, у него мало что получается. Бедный братец, но я все равно его люблю. Каким бы писклей он не был.

Про ребенка

- Здорово Феликс, - голос из телефонной трубки до боли знакомый, но узнать никак не могу.

- Привет, - сипло отвечаю. – А кто это?

- Эй, ты не узнал?

- Нет.

- Это я. Курт, - голос немного дрожит, чувствуется волнение. – Как ты?

Что ему можно ответить? Выдавить из себя улыбку и с преувеличенным счастьем поведать, что вот уже какой день подряд без помощи не могу дойти до туалета.

- Бывало и лучше, - скупо отвечаю.

- Э-эм. Я, - Курт мешкает. – В общем, я понимаю, что сейчас не самое подходящее время. Но… и…

- Ближе к делу, - тороплю.

- Можно зайти? Я тут на улице стою.

Вот так неожиданность. Как если бы в Антарктиде началась оттепель.

- Ну, заходи…

Несмотря на то, что сержусь на своих друзей, в глубине души я давно всех простил. Никто не виноват, что так получилось.

Спустя некоторое время Курт стоит напротив и улыбается, кажется, не замечая, что от меня остался скелет, обтянутый в кожу.

- Как ты? – вновь спрашивает он.

- Как видишь.

Мама приносит ему чашку горячего чая, спрашивает немного про остальных и удаляется, наказав Курту обязательно передать привет его родителям. Мой друг пребывает в непонятной эйфории, делает глоток чая, сидя на стуле и улыбается, как пришибленный.

- Так, что? – делаю несмелую попытку завязать разговор. – Ты хотел мне, что-то сказать?

Вместо того чтобы начать говорить, Курт садится ко мне на кровать и смотрит, настолько долго и прямо, что мне становится не по себе.

- Я напился, - признается он, сверкая глазами.

- Я вижу, - холодно отвечаю.

- Феликс, прости меня. Я был дураком…

Ну вот, опять началась песня о прощениях и поощрениях. Уж кто-кто, а Курт любит извиняться, даже за то, в чем не виноват.

- Ничего страшного.

- На самом деле, мы часто тебя вспоминали, но честно боялись. Если бы ты знал…

Быстро устаю от его слов.

- Не хочу знать.

- Вот и славно, я говорить-то не особо хотел, - усмехается он.

Я тоже улыбаюсь, вдруг, неожиданно вспомнив о наших с Куртом похождениях.

- Дружище, у меня новость, - он выдерживает паузу и потом с гордостью добавляет. – Я стану отцом.

Не верю своим ушам.

- Серьезно?

- Прикинь, - он разводит руки в сторону, будто говорит: «вот такие пироги братец, это тебе не хухры мухры».

- К-как? – удивляюсь, даже рот разинув.

- А то ты не знаешь, - гордится Курт.

- Знаю, в смысле, кто?

- Не поверишь!

- Не верю.

- Хэлен.

Вот так приехали. Ну, мы с Диной и Томом, всегда знали, что между Куртом и Хэлен какие-то мутки, но никто и думать не думал, что дело может дойти до детей. Но от Куртова счастья мне стало не по себе. Я не увижу его ребенка. И Курта тоже никогда не увижу.

- Знаешь, - лицо его резко меняется. Он становится серьезным, хоть с его пошатыванием смотрится немного карикатурно. – Феликс, мы обсудили с Хэлен, что назовем малыша в твою честь, если родится парень, то это будет Феликс, если девочка, то Фелиция. Ты же не против?

Курт смотрит на меня, не отрывая взгляда, и на его глазах появляются слезы. Еще мгновение и планку срывает, он прячет лицо в ладонях, а до ушей доносятся всхлипы и невнятное:

- Черт. Мне будет тебя не хватать.

Эх Курт-Курт. Если б я сам знал, то непременно бы рассказал. Ну, конечно я не против. Более того, полностью уверен, что малыш вырастит крепким и здоровым, а главное он никогда не заболеет раком.