На участке неспокойно

— О! — ухмыльнулся хулиган, — ты, оказывается, с характером: Я люблю таких.

Он потянулся к ней, и в тот же миг мужчина, применив болевой прием самбо, свалил его с ног.

— Полундра!

Хулиганы бросились на мужчину. У одного сверкнул в руке нож.

Мороза будто ветром сдуло с места. Он подскочил к парню с ножом и нанес ему в челюсть такой тяжелый удар, что парень мешком рухнул на пол.

Эргаш подошел к Равилю:

— Помоги!

— Кому? — обернулся Равиль.

— Морозу.

Равиль, помедлив секунду, будто что-то обдумывал, пошел к Морозу…

Ответственный дежурный по отделу милиции докладывал Абдурахманову по телефону:

— Товарищ подполковник, в клубе маслозавода дружинники с помощью отдыхающих задержали пьяных хулиганов.

— Где они сейчас? — устало спросил Абдурахманов. Было поздно, хотелось спать.

— В штабе дружины.

— Голиков знает об этом?

— Да.

— Хорошо… Больше никаких происшествий нет?

— Нет.

Положив трубку, Абдурахманов закурил и долго сидел у телефона, невидящими глазами глядя на его граненые бока, в которых стыли блики настольной электрической лампочки.

БОРЬБА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

1

Еще раз прочитав письмо, поступившее в горком от гражданки М. Толстовой, Ядгаров подчеркнул красным карандашом слова: «Нет правды в Янгишахаре», пододвинул к себе телефон и набрал номер Абдурахманова.

— Почему вы не прописываете к матери сына с семьей? — поздоровавшись поинтересовался. Ядгаров.

— Кого вы имеете в виду, Таджитдин Касымович?

— Толстовых.

— Как? — раздался удивленный возглас Абдурахманова. — Разве они еще не прописаны? Я дал команду начальнику паспортного отделения сразу же, как только побывал-а у меня гражданка Неверова.

— Без ее посещения ты не мог этого сделать?

— Не знал я, Таджитдин Касымович.

— Плохо, — пожурил Ядгаров. — О том, что происходит в отделе, ты должен знать.

— Постараюсь исправиться, Таджитдин Касымович.

Секретарь повесил трубку. Нет, так дальше работать

нельзя. В последнее время поступает все больше жалоб о незаконных действиях Абдурахманова. Надо что-то делать, иначе он наломает немало дров.

В дверь постучали.

— Войдите!

Появился Сергей Голиков. Он был в штатском костюме, и Ядгаров не сразу узнал в нем беспокойного участкового уполномоченного.

— Здравствуйте, Таджитдин Касымович.

— Здравствуй, — поднялся навстречу секретарь. — Давненько я тебя не видел… Рассказывай, как живешь? Не женился еще?

— Нет.

— Что же ты? В твои годы я уже детей имел.

— Невесту никак не найду, — улыбнулся Сергей.

— Не хитри. В нашем городе столько красавиц.

Поговорили еще кое о чем, вспомнили дни, когда

впервые встретились в Янгиюле.

Ядгаров присматривался к гостю, заглядывал в его грустные глаза, словно пытался по ним узнать, зачем он пришел в горком. Потом положил ладони на его плечи и потребовал дружеским голосом:

— Выкладывай все!

— Вы думаете, я пришел к вам по какому-нибудь делу? — попытался снова улыбнуться Сергей.

— Просто так тебя сюда арканом не затянешь… А зря. Мы же с тобой старые друзья.

— Все некогда, Таджитдин Касымович.

— Сказки после будешь рассказывать. Давай главное.

«Главное» возмутило секретаря горкома до глубины души. Он ходил по кабинету, слушая Сергея, молча раскуривал одну папиросу за другой.

Абдурахманов все-таки недопонимал. По-видимому, дело было не только в возрасте. Надо созвать в ближайшее время бюро и поговорить о нем.

— Я не оправдываю Лазиза, — продолжал Сергей, — он совершил проступок. У нас имеется офицерский суд чести! Можно было бы сначала поговорить там.

— Кстати, какое мнение офицеров? — спросил Ядраров.

— Разное… Мне кажется, что подполковник кое-кого успел убедить в необходимости ареста Лазиза.

— Ты был у подполковника?

— Был.

— Что он тебе сказал?

Сергей неопределенно махнул рукой. Слишком много обидных слов сказал ему Абдурахманов. Если передать все Ядгарову, он, пожалуй, не поверит. В памяти Сергея всплыла эта неприятная история…

— К вам можно, товарищ подполковник?

— Пожалуйста.

— Я только что узнал об аресте оперуполномоченного Шаикрамова…

— Видишь, что натворил твой друг, — перебил Абдурахманов. — Возмутительный случай. В другое время дали бы ему за это лет десять.

— В другое время давали по десять лет ни за что, — сдержанно произнес Сергей. — Лучше поговорим о нашем времени.

— Мне кажется, ты зря вмешиваешься в это дело. Тебе сейчас нужно, как говорят, сопеть в две дырки и помалкивать… Подожди, не кипятись, — поднял руку Абдурахманов. — Ведь в том, что произошло, есть немалая доля и твоей вины!

— Что вы имеете в виду?

— Твое участие в «деле» Бахтиярова.

— Я сделал то, что сделал бы любой работник милиции. Вы напрасно пытаетесь обвинить меня в несуществующих грехах.

— Я не собираюсь тебя обвинять, — в голосе начальника отдела зазвенели туго натянутые стальные струны. — Тебя будет судить коллектив.

— Почему же мы с Шаикрамовым обошлись без коллектива? — допытывался Сергей.

Подполковник улыбнулся;

— Ты все-таки пришел ко мне с ультиматумом. Послушай, не лучше ли тебе действительно пока помалкивать? Ты сам себе яму роешь.

— Я ищу правду.

— Хватит! Надоело! Не до твоих дурацких размышлений! Иди!