На участке неспокойно

— Почему? — удивился Автюхович. — Нет, так работать дальше нельзя!

— Не мог же дело вести Шарафутдинов. Ты же сам только что сказал, что он не отличается принципиальностью.

— Это твоя инициатива? — посмотрел Якуб Панасович на Ядгарова. — Ты не улыбайся, я все равно узнаю.

— Я, к сожалению, тут ни при чем.

— Значит, подполковник сам все предусмотрел?

— Я думаю, что на этот раз он верно поступил. Теперь само собой отпадет от него обвинение. В прокуратуре, насколько мне известно, нет родственников Бахтиярова.

— Зато там есть его хорошие друзья.

Ядгаров задумался. Признаться, ему тоже приходила в голову такая мысль. Она появилась в тот день, когда Абдурахманов сообщил, что передал дело в прокуратуру. Правда, Ядгаров тут же отогнал эту мысль. Он хотел верить в лучшее. Не мог начальник отдела так низко пасть, У него за плечами был большой путь службы в органах.

— Ты когда приступаешь к работе?

— Завтра.

— Не отдохнешь?

— Надоело.

Ядгаров посмотрел в глаза Автюховичу:

— В конце месяца мы решили заслушать на бюро отчет Абдурахманова. Некоторые считают, что на бюро надо пригласить коммунистов уголовного розыска. Как ты на это смотришь?

— Давно пора, — выдержал Автюхович взгляд Ядгарова. — Но сейчас не мешало бы подождать.

— Какая в этом необходимость?

— О преступности мы должны сначала поговорить на партийном собрании отдела. Думаю, что многие выскажут интересные мысли. Кстати, к этому времени мы узнаем степень участия Абдурахманова в деле с магазинной кражей.

— Хорошо. Я посоветуюсь…

«Неужели все-таки подполковник встал на защиту Бахтиярова? — слушая теперь Лазиза, спрашивал себя Автюхович. Он, как и Ядгаров с трудом верил в предположение друзей. — Наверно, произошла какая-то ошибка? Надо завтра же связаться с прокуратурой».

— Вот такие дела, Якуб Панасович…

Шаикрамов весело глядел на Автюховича, однако

на душе у него было смутно. Он никак не мог примириться с тем, что произошло, хотя и сознавал, что во многом был виноват сам.

Якуб Панасович понял состояние подчиненного и решил отвлечь его от горьких дум.

— Чем сейчас занимаешься?

— Мелочами разными.

— Как Ойгуль?

— Растет. — Лазиз оживился. — Она у меня стала такой проказницей!

— Шазия ее любит?

— Какая Шазия? Кто вам говорил о ней? — поразился оперуполномоченный.

— Земля слухом полнится, — уклонился от ответа Автюхович. — Так как же, любит?

— Сегодня она приедет ко мне. Мы решили расписаться.

— Значит, обоих любит. Когда свадьба?

— Весной.

— Хорошо. — Якуб Панасович положил руки на плечи Лазиза. — Сергея часто видишь?

— Каждый день, — тепло произнес Лазиз.

— Дружите?

— Как же! Это мировой человек!

— Заходи вечером, поговорим.

— С Шазией можно?

— Еще бы!

Автюхович посмотрел на часы и направился к Абдурахманову.

— О, сколько лет, сколько зим! — громко воскликнул начальник отдела.

Якуб Панасович пожал протянутую руку Абдурахманова.

— Здравствуй, Султан Абдурахманович!

— Да ты прямо орлом стал. Выглядишь отлично Дома был?

— Нет еще.

— В таком случае давай вот что сделаем, — предложил подполковник. — Возьмем твою жену и махнем ко мне. Поговорим в спокойной обстановке.

— Извини, Султан Абдурахманович, сегодня я не могу. Устал, — сказал Якуб Панасович, — Как-нибудь в другой раз, а?

— Смотри, — нехотя сдался Абдурахманов.

— Что нового в отделе?

— Должен немного огорчить тебя, Якуб. Шаикрамов, твой подчиненный, натворил таких чудес, что я до сих пор не могу поверить!

Подполковник рассказал о поисках человека со шрамом, о пьянке Лазиза с Абдулиным.

— Я слышал об этом, — сказал Автюхович.

— Конечно, я погорячился, — с сожалением признался Абдурахманов. — Поведение Шаикрамова можно было разобрать на офицерском суде чести.

— Да, — согласился Якуб Панасович.

— Ты бы, пожалуй, тоже не остался равнодушным, если бы находился здесь. Я от неожиданности совершенно потерял разум. Такого еще не приходилось видеть. Это же пощечина всему коллективу! Начальник управления, между прочим, одобрил мое решение.

— В каком положении дело о магазинной краже?

— Ты, наверно, знаешь, что я передал его в прокуратуру?

— Слышал.

— Обстоятельства вынудили меня сделать это, — вздохнул подполковник. — Кто-то распустил слух о том, что я выгораживаю директора магазина. Возмутительнейшая провокация! У меня даже в мыслях не было такого. Я бы первый привлек его к уголовной ответственности, если бы знал, что он замешан в преступлении.

— Кто ведет следствие?

— Помощник прокурора. — Подполковник неожиданно засмеялся.

— Ты что? — посмотрел на него Автюхович.

— Соседи горят.

— В каком смысле?

— В переносном, разумеется. Недавно кто-то обворовал промтоварный магазин. Улик никаких.

— Плохо.

— Я не говорю, что хорошо.

— Чему же радоваться?

— Ты неверно меня понял. Мне просто смешно было видеть, как они метались из стороны в сторону. Приезжали, между прочим, к нам и сказали, что следы ведут сюда.

— Разве это исключено?

— В ту ночь шел проливной дождь и все следы были смыты.

— Речь, возможно, идет о следах условных.

— Не думаю, чтобы кому-то из нашего города взбрело в голову ехать за тридевять земель и- обворовывать магазин. Я считаю, что у нас нет таких преступников,