На улице нашей любви

Я пожала плечами, ощущая острый приступ смущения:

— Ну, не так уж и много я накупила.

— Надо же, такая миниатюрная, а мыслишь масштабно, — засмеялась Элли и шагнула ко мне.

— Ну, не такая уж я и миниатюрная.

— Иди ко мне.

Мы обнялись. В такие моменты я всегда чувствовала себя маленькой девочкой, обнимающей маму, — сказывалась разница в росте.

— Спасибо, — прошептала Элли. — Я тебя люблю.

— Я тоже.

Мягко высвободившись из ее объятий, я скомандовала:

— Ложись!

— О, теперь все вокруг будут обо мне заботиться! — застонала Элли. — Представляю, как это будет прикольно.

Пока Адам помогал Элли разуться и лечь, ко мне подошла Элоди.

— Доктор сказал, надо следить, чтобы повязка на голове не намокала, когда она моется под душем, — предупредила она.

— Думаю, сейчас ей лучше принимать ванну.

— Наверное. Ей разрешено вставать, но, конечно, большую часть времени она должна проводить в постели.

— Понятно.

— Через две недели повязку снимут.

— Отлично.

— Через три месяца она должна будет пройти обследование. И еще одно — через год.

— Погодите, а результаты гистологии уже пришли? — нахмурилась я.

— Что, никто не удосужился ей сообщить?

Элли обвела родных обвиняющим взглядом.

— Она слишком неуловима, — вздохнул Брэден. — Я гонялся за ней по всему городу, но…

— Хватит, хватит! — нетерпеливо махнула я рукой. — Какой результат?

— Опухоль доброкачественная, — торжествующе сообщила Элли.

У меня словно камень с души свалился. Доктор Данхэм не обманулся в своих прогнозах. Молодчина.

— Ну надо же, а ты молчала!

— Прости, я думала, ты уже знаешь!

— Не волнуйтесь, я позабочусь о ней наилучшим образом! — заверила я Элоди. — А этот влюбленный юноша мне поможет.

Я указала на Адама, примостившегося на краешке кровати.

— Пожалуй, я уже не заслуживаю звания юноши, — ухмыльнулся Адам. — Возраст не тот.

— А по-моему, заслуживаешь, — засмеялась Элли.

— Влюбленный остается юношей в любом возрасте, — подхватила я и двинулась к дверям. — Пойду приготовлю всем кофе.

Брэден преградил мне дорогу.

— Нам надо поговорить, — процедил он с непроницаемым лицом.

Он резко повернулся и вышел из комнаты, предоставив мне следовать за ним. Или не следовать. Он направился прямиком в мою комнату и, как только я вошла, плотно закрыл дверь.

— Мы могли бы поговорить в гостиной, — недовольно бросила я.

Слишком тяжело было видеть его здесь, в комнате, которая была свидетельницей наших бурных ночей. Это возбуждало воспоминания. И не только.

Он, не отвечая, рванулся ко мне, но остановился, когда нас разделяло расстояние около дюйма. Я едва сдержалась, чтобы не отступить назад. Это означало бы, что я перед ним робею. Так оно и было, но знать об этом ему совершенно ни к чему. Поэтому я смерила его надменным взглядом. Он откинул голову, чтобы смотреть мне прямо в глаза:

— Послушай, это смешно. Зачем ты играешь со мной в прятки?

— Какие прятки? — Я старательно изобразила на лице величайшее недоумение. — О чем ты?

Его глаза превратились в полыхающие бешенством щелки.

— Дома ты не бываешь. Бегаешь от меня, как последняя идиотка. Ты что, нашла себе кого-нибудь? Если так, Богом клянусь…

Сказать, что я едва не задохнулась от ярости, означает не сказать ничего.

— Ты что, спятил? — завопила я, забыв, что нас могут услышать.

— Объясни, чего ты добиваешься?

— Какая же ты все-таки сволочь, — пробормотала я, с трудом переводя дух. — Вот уж не думала, что у тебя хватит наглости меня обвинять. Надо же, явился сюда и спрашивает, не нашла ли я ему замену. А сам завел шашни с этой белобрысой дылдой, своим менеджером.

Брэден дернулся. Взгляд его выражал… трудно сказать, что он выражал, потому что это было нечто невыразимое. Короче, он смотрел на меня как на буйнопомешанную.

— Ты что, вообразила, что я трахаюсь с Айлой? Совсем сдурела.

Такого ответа я, честно говоря, не ожидала. Но своей растерянности ничем не выдала. Скрестив руки на груди, я изрекла с видом человека, сохраняющего полный контроль над собой, ситуацией и всем прочим:

— Не надо пудрить мне мозги. Элли мне все рассказала.

Тут у него отвисла челюсть. Самым натуральным образом. Забавное зрелище. Точнее, было бы забавным, не ощущай я, как в кишках у меня поворачивается нож.

— Элли? — процедил он. — И что же, скажи на милость, рассказала тебе Элли?

— Как-то раз она обедала с вами. С Адамом, с тобой и твоей пассией. И видела, как вы жметесь друг к другу и обмениваетесь похотливыми взглядами.

Теперь настал черед Брэдена скрестить руки на груди. Я невольно заметила, как накачанные мускулы обрисовались под тонкой тканью рубашки. Память тут же сыграла со мной злую шутку, заставив увидеть с мучительной ясностью, как он наваливается на меня своим тяжелым телом, руки его сжимают мои запястья, а возбужденный член входит все глубже…

Полная засада.

Я затрясла головой, отгоняя соблазнительное видение.

— Значит, Элли рассказала тебе, что за обедом я клеил Айлу? — спросил он медленно и спокойно, словно разговаривал с душевнобольной.

— Да, — выдохнула я сквозь зубы.

— Ей повезло, что ей прочистили мозги квалифицированные хирурги. Иначе это пришлось бы сделать мне.

— Что? — заморгала я.