На улице нашей любви

Я не имела даже отдаленного представления о том, где живет Брэден, и была очень удивлена, когда машина остановилась неподалеку от университета, на улице, ведущей к Медоуз. Между кафе и круглосуточным супермаркетом возвышался роскошный многоквартирный дом. Поднявшись в лифте на самый верх, мы оказались в двухэтажном пентхаусе.

Смешно было ожидать, что он удовольствуется более скромным жилищем.

Если говорить коротко, квартира была просто супер. При этом с первого взгляда было видно, что здесь живет молодой одинокий мужчина. Полы из темного дерева, огромный угловой диван, обтянутый коричневой замшей, камин с панелью из темного стекла, телевизор с плоским экраном чуть ли не во всю стену. Перегородка между гостиной и кухней не доходила до потолка. Кухня представляла собой настоящую выставку современной техники и сияла стальным блеском, но, судя по царившей здесь безупречной чистоте, никогда не использовалась. Лестница у задней стены вела наверх, где, вероятно, располагались спальни.

Что особенно круто, повсюду было стекло. Огромные, от пола до потолка, окна на три стороны. Из них открывался потрясающий вид на город. Застекленная дверь вела на просторную террасу. Позднее выяснилось, что в хозяйской спальне окна выходят на другую сторону, они тоже от пола до потолка, и есть еще одна терраса. Так что квартира Брэдена давала возможность кругового обзора города.

Сейчас, когда город превратился в море огней, вид был просто изумительным. Мама часто рассказывала мне об Эдинбурге, но лишь приехав сюда, я поняла, как хорош этот город. Игла воспоминания слегка шевельнулась в груди и замерла. Я тоже замерла у окна как завороженная. Будь я на месте Брэдена, целыми вечерами стояла бы здесь и любовалась.

— С тех пор как мы вошли, ты словно язык проглотила, — донесся до меня его голос.

Я повернулась к нему, радуясь, что теперь у меня есть средство от страхов и воспоминаний. Пусть временное, но надежное. И это средство — он, Брэден.

— Значит, ты решил трахаться до потери памяти? — спросила я.

Брэден растерянно улыбнулся и сразу стал еще привлекательнее. У меня даже засосало под ложечкой.

— Почему это до потери памяти? — спросил он.

— Потому что ты хочешь забыть все то дерьмо, что было в твоей жизни. Свою жену. Своего приятеля. Всех бессердечных сук, которые хотели тебя использовать.

Лицо его мгновенно окаменело, взгляд стал непроницаемым.

— Ты хочешь сказать, что не собираешься меня использовать?

— Почему же? Собираюсь. Собираюсь осуществить наше соглашение. Заниматься с тобой сексом. Хочу… — я перевела дыхание, чувствуя, как слабеют жесткие путы самоконтроля, — я тоже хочу трахаться до потери памяти.

— А ты что хочешь забыть, Джоселин?

Неужели он не понимает? Неужели его обманула маска, которую я ношу?

— Все, — пожала я плечами.

Несколько секунд он молча сверлил меня глазами.

А потом я оказалась в его объятиях, руки его сомкнулись у меня на затылке, губы припали к моим. Поцелуй получился какой-то отчаянный. Не знаю, чье это было отчаяние, мое или его. Знаю только, что никогда прежде не целовалась так ненасытно. Это было уже не упражнение в любовном искусстве, а стремление утонуть друг в друге.

Когда Брэден оторвался от меня, грудь его ходила ходуном. Я смотрела на него сквозь пелену чувственного тумана. Он сжал мое лицо ладонями и снова поцеловал, на этот раз совсем по-другому — губы его были мягкими и острожными, язык — игривым. Но вот он поднял голову, скользнул руками по моим плечам, обхватил за талию и повернул к себе спиной. Я ощущала его дыхание на шее, ощущала, как он возится с молнией платья. Пальцы его были такими горячими, что обжигали меня сквозь ткань. Стоявшую в комнате тишину нарушало лишь наше учащенное дыхание да треск молнии, которую Брэден расстегивал невероятно медленно, поглаживая пальцами мою обнажившуюся спину. Когда молния наконец была расстегнута, он спустил платье с плеч и тянул его вниз, пока оно не упало к моим ногам.

— Иди ко мне, — хрипло прошептал он мне на ухо.

С бешено бьющимся сердцем я переступила через волны материи и тут только осознала, что давно уже истекаю влагой. Брэден поднял платье с пола и швырнул его на диван. В следующее мгновение руки его уже ласкали нежную кожу моих ягодиц. Не помню, говорила ли я о том, что на мне было новое белье? Изысканный комплект из черных кружев, купленный в «Victoria's Secret». Трусики-стринги, оставляющие ягодицы почти открытыми, и лифчик очень эротичной формы, подчеркивающий выемку между грудями.

Пальцы Брэдена, ласковые и проворные, спускались все ниже и ниже. Когда его пальцы вошли в меня сзади, я вздрогнула, выгнулась дугой и застонала.

— Брэден…

Он извлек пальцы лишь для того, чтобы прижать меня крепче. Я ощущала, как его напряженный член трется о мои ягодицы. До меня дошло, что я все еще в туфлях на каблуках.

— Это меня дико заводит, — прошептал он, касаясь губами моего уха. — Когда ты вот так произносишь мое имя.

Я ничего не ответила. Мне не хотелось говорить. Мне хотелось наслаждаться.