На вдохе (СИ)

— она всё-таки его лучший друг! — она ничего из этого не делала. Просто плелась позади, мысленно влепляя себе пощёчину каждый раз, когда снова начинала думать о Ньюте. Если бы пощёчины были настоящими, наверное, от её щеки живого места бы уже не осталось.

Что угодно — тупую шуточку Минхо, слова поддержки от Томаса, Фаркла, Терезы или Фрайпана, или того же Лукаса, хотя бы взгляд со стороны этого белобрысого засранца — ей нужно было хоть что-то, чтобы понять, что она всё ещё жива, и что рассудок всё ещё с ней. Порой, всё это начинало казаться миражом. Нет никаких гор. Нет друзей вокруг. Нет солнца. Нет такого мира. Нет её.

Утереть со лба грязный пот, поправить на плечах рюкзак и идти дальше. Отключить все мысли и просто идти. Ведь когда-нибудь это должно закончиться.

Отчётливо пахло грозой. Настоящей бурей, похожей на те, что она видела в детстве. Когда тяжелённые, густые серые тучи, напоминающие чёрную дыру, висели над головой на расстоянии вытянутой руки, гремели, кипели внутри самих себя, выплёвывали на землю кривые яркие молнии. Это нагнетало. В тот вечер стемнело быстрее, чем обычно, и Майя сразу поняла, почему. Тучи. Они застелили собой всё небо от горизонта до горизонта, сформировав над ними напряжённый купол. Хотелось бы думать, что будет дождь (вспоминая последний дождь в Глэйде, даже несмотря на тогдашнюю напряжённую обстановку, она начинала тосковать по виду растений, цветов, их запахов и звуку ударяющихся о них капель), но сердце стучало по-особенному. Вспоминался сон. Майя совершенно не помнила звука воды, она помнила лишь яркие молнии и гром, что заставляло её сильнее сомневаться в возможности дождя. Тем более в такой пустыне. Будет гроза. Сильнейшая. Как тогда в детстве.

Она с чего-то решила не говорить о своём опасении никому. Это вызвало бы лишние вопросы. Да и что это даст? Они одни посреди широченного пустынного куска земли, за все дни, что они топают они не встретили ни одного заражённого, что уж говорить о нормальных людях! Кроме них, казалось, ничего живого на этой планете в принципе нет.

Фантастическое заключение: чем меньше у тебя сил, тем меньше ты говоришь, а значит, больше думаешь. Кажется, Майя уже забыла звук собственного голоса, зато поняла, что не знает и третьей доли того, на что, возможно, способен её мозг.

В один прекрасный момент все остановились и без лишних слов улеглись спать. Просто. Где стояли, там и легли. Майя вроде жаловалась на неудобные гамаки? Сейчас гамак показался бы царской роскошью. Спокойного сна они больше не знали. Его и сном-то можно с натяжкой назвать. Скорее, дрёма — всегда нужно было быть начеку на… Всякий случай. Майя закрыла глаза, обхватила себя руками покрепче и стала ждать. А ждать пришлось не так уж долго. Земля под ней как будто завибрировала, натянулась и приготовилась к атаке. Майя неохотно перевалилась с бока на спину, приоткрыла глаза и мгновенно вскочила, как будто в неё уже прилетела молния. Тучи были уже не серые, а чернильно-синие, плотные, низкие, по их пуховым бурлящим формам пробегались мелкие белые искристые разряды — как на телах тех охранников, которых поразила пуля из ПОРОКовской пушки. Это страшное, но поражающее зрелище ввело её в настоящий транс.

Но тут земля содрогнулась. В сухую глыбу, на которой они лежали, на расстоянии буквально пятисот метров вонзился искристый кинжал молнии — яркий и мимолётный. Следом за вспышкой раздался грохот, эхом отразившийся от небесного купола. Иначе нельзя объяснить, что у неё тут же заложило уши.

Майя хотела крикнуть Томасу, но не пришлось — парень уже, как и все, был на ногах и пытался понять, что им делать. Прятаться негде. До гор ещё шлёпать и шлёпать, а буквально через десять минут их настигнут молнии и можно будет уже не волноваться ни о чём. Сбившись в кучку, глэйдеры испуганно оглядывались по сторонам.

— Это огоньки, или я сошёл с ума? — услышала Майя около своего уха сиплый голос Фаркла и пригляделась. Огни. И правда огни. Город! Да даже если не город, хоть пара домов — там живут люди! И вроде недалеко совсем…

— Томас! — заорала она, дёргая парня за рукав. — Томас, гляди!

Брюнет сощурился и только открыл было рот, как раздались новый раскат, ещё громче, чем первый. Не было времени думать. Как по беззвучной команде, кажется, позабыв большую часть своих вещей, они побежали так, как не бежали уже давно.