На Великой лётной тропе

— Моя.

— Откуда же она взялась?

— Знать, подписал.

— Ну, то-то же!

Тут припоминает каждый, что приходил к нему ласковый и хитрый Магомет Гафаров, поил вином, потом совал какую-то бумагу.

Писала пьяная рука, не зная, что писала, водил ею хитрый каштан.

Вернется, обманутый народ в Мелеуз, давай искать Гафарова, чтобы убить его, сдернуть бешмет, отобрать у него чай и водку. Но в такой день не найдешь Гафарова, нет его в Мелеузе.

Пройдет неделя, и вернется каштан, вызовут его на сход, а он кричит:

— Сами пили, сами писали, а я ни при чем!

— Зачем поил?

— От души поил, угостить хотел. Добрая душа у Гафарова.

— Добрая! Скоро наших жен продавать будешь.

— И сейчас пойду к купцу и принесу водки.

Молчит народ, а каштан соблазняет:

— Много принесу. Лес все равно срубят. Может, пить перестали?

— Иди неси, — соглашается народ.

— Больше?

— Больше. Чаю по фунту каждому.

Уходит каштан к купцу и требует:

— Давай бочонок водки, народ бунтует.

— Мало я тебе давал?!

— То мне, а народу ничего не давал.

— Я знать не знаю народа, с тобой дела делал.

— Я приведу народ, — грозит каштан, — другому напишу такую же бумагу.

— Подлец ты, Магомет!

— Подлец — ладно, а водку давай и ящик чаю.

— Не дам чаю!

— Народ придет.

— Пусть приходит. Мы рубим лес и не перестанем.

— Народ тебя рубить будет!

— Чтоб тебе сдохнуть от моего чаю! — кричит купец и выдает каштану и чай, и водку.

Гафаров прячет чай дома, а водку отдает народу. Пьет народ и благодарит, хвалит Гафарова:

— Умный Магомет, голова!

Сильно ненавидит Бурнус Гафарова. Когда каштан проходит мимо минарета, малайка громко кричит муэдзину:

— Плюнь Магомету на голову, плюнь поганому каштану!

Но муэдзин не слушает Бурнуса, он, подняв глаза к небу, кричит свой намаз. Гафаров проходит медленно и важно: он знает, что муэдзин не посмеет плюнуть на его ярко расшитую тюбетейку.

Бурнус сидит на камне у своего дома, с ним бобыль Садык. Вышли они послушать реку Белую.

Садык — плотогон, каждое лето сплавляет лес по реке Белой, которая мчится в гористых берегах, как вольный степной конь, громко ржет и размахивает пенистой гривой. На ее волнах Садык чувствует себя наездником и пастухом большого стада. Кого же осталось любить башкирину, когда продали и распахали степь? Кого же, как не реку Белую и шум ее быстрых вод?!

Проходит мимо Гафаров и говорит:

— Садык, приходи чай пить!

— У Садыка есть свой чай, — отвечает плотогон.

— Мой лучше, мой чай пьют мулла, купец и начальник.

— А Садык не будет.

— Садык пьет воду из Белой?

— Да, воду, а не поганый чай, как каштан Гафаров.

— Ты все сердит на меня?

— Уйди, лучше будет!

Повертывается каштан и говорит малайке Бурнусу:

— Садык не хочет, приходи ты!

— Пои свою собаку и пей сам! — кричит Бурнус и плюет вслед Гафарову.

Давно — тогда Бурнус бегал без штанов, в одной длинной рубахе — он попросил у Гафарова чаю. Каштан сидел у окна и пил из маленькой чашечки. Чай дымился вкусным паром.

— Чего тебе, малайка? — спросил каштан.

— Дай чаю!

— Чаю? Ты хочешь чаю, который пьет сам Гафаров?

Бурнусу давно хотелось этого.

— Одну чашку.

— Одну чашку? Я могу дать больше, я могу напоить весь Мелеуз. Иди ближе!

Бурнус придвинулся к окну и протянул руку. Гафаров налил полную чашку горячего чаю.

— Ну, бери!

Бурнус сильней вытянулся, поднялся на цыпочки.

— Ну!

— Дай сам! — Малайка был мал.

— Нет, ты достань. Сильно хочешь — достань!

— Достать не можно.

— Получай. Знай, что Гафаров добр, — и каштан опрокинул чай на бритую голову малайки.

Завизжал малайка и кинулся домой. Тишину вечера долго оглашал его дикий крик и вой. Гафаров продолжал пить чай. Он улыбался и думал: «Чего захотел! Теперь знает чай Гафарова!»

У малайки Бурнуса сползла на голове вся кожа и выпали волосы, только к осени вернулась кожа, а еще через год и волосы.

Малайка Бурнус давно поклялся убить каштана Гафарова, и он это сделает, как только попадет в его руки кинжал.

Умолк муэдзин, пошла на убыль заря, прошел обратно в свой дом Гафаров. Слышней стали всплески Белой. На селе грустно заиграл курай. С реки поднялся туман и затопил село. Потерялся в тумане белый минарет, был виден только его золоченый полумесяц, — казалось, что он плавает в воздухе.

Заиграл еще один курай, между ними началась перекличка. Они то приближались, то удалялись, потом сошлись вместе и умолкли.

— Садык, о чем думаешь? — спросил Бурнус.

— Много дум у человека, который имеет жену, детей, скот, и еще больше у того, который не имеет ничего, как я.

— Скажи свои думы.

— Зачем тебе мои? Скоро у тебя будет достаточно своих.

— Я хочу помогать тебе думать.

— Это хорошо. Тогда слушай! — И Садык начал вспоминать.