На вершине власти

Приехав в распоряжение отряда, он прошел в кабинет, плотно закрыл за собой дверь и остановился. С противоположной стены на него уставился портрет президента. Фархад смотрел на Салеха не по-отечески сурово и требовательно, как обычно, а с подозрением и ненавистью, словно зная, что он, капитан Салех, продал и предал его с потрохами. Под этим горящим ненавистью взглядом Салех съежился. Он знал теперь наверняка, что не ошибается. Бахир делает ставку на Бобо, и следующая жертва уже намечена.

70

Профессор Черкизов встретил помощника Генерального, стоя у дверей палаты:

– Как сегодня наши дела? – поинтересовался помощник.

Черкизов спрятал руки в карманы хрустящего халата, помедлил. Генеральный находился в клинике уже месяц, и Черкизов знал, что все худшее – впереди. Речь шла уже даже не о выздоровлении, нет, а о том, чтобы поддержать хоть еще немного жизнь в распадающемся организме. Помощник терпеливо ждал.

– Наш пациент – человек большого мужества, – сказал, наконец, Черкизов. За долгие годы работы в этой клинике он научился говорить обтекаемо, не отвечая впрямую на вопрос. Он отступил на шаг, давая понять, что сказал все, что мог, и посторонился, пропуская помощника в палату.

Генеральный выглядел скверно. Чтобы скрыть охватившую его растерянность, помощник поспешно поздоровался, и стал суетливо сортировать бумаги в принесенном кейсе, но перед глазами его по-прежнему стояло желто-серое, какое-то уже неживое лицо. Генеральный почувствовал его замешательство и, чтобы разрядить обстановку, слабо спросил:

– Как там погода? По-прежнему холодно?

– Потеплело немного, – отвечал помощник, успевший рассортировать бумаги.

– Скорее бы мне выбраться отсюда. Надоело, черт, – Генеральный вздохнул, словно подводя этим вздохом черту под вступительной частью их беседы. – Что нового?

– Я привез материалы, подготовленные Госпланом.

– Много?

– Да.

– Завтра прочтешь мне, с утра. Сегодня я что-то устал. Что еще?

– Сводки МИДа.

– Основные моменты, – потребовал Генеральный. – Кратко.

– Ситуация во Франции перед выборами. МИД анализирует расстановку сил и высказывает предположение, что левые имеют хорошие шансы на победу.

– Дальше.

– Американцы выслали нашего дипломата.

– Причина?

– Деятельность, несовместимая с дипломатическим статусом.

– Ответные действия – как обычно.

– Кандидатура уже намечена, – помощник выдернул из стопки нужное. – Комитет государственной безопасности подготовил ориентировку на советника посольства США…

Генеральный повел кистью, с видимым усилием оторвав ее от одеяла, – детали его не интересовали.

– Дальше, – потребовал он.

– В Джебрае возобновились боевые действия.

– Причина?

– Приказ президента Фархада.

– Одумался, значит, – безо всякого выражения произнес Генеральный.

– Похоже. Это произошло после убийства сотрудницы советского госпиталя в Хедаре и активных действий нашего посла в нужном направлении.

– Хорошо, это хорошо, – качнул головой Генеральный.

Он что-то еще попытался добавить, но мысль ускользала, и он сердился на собственную немощь. Помощник почувствовал, молчал выжидательно, Генеральный снова махнул – продолжай, мол, потом, когда вспомню.

– Подготовлены материалы к очередному заседанию Политбюро, – доложил помощник, склоняясь над бумагами. – Будет рассматриваться вопрос о повестке дня Пленума…

Он поднял голову и обнаружил, что глаза Генерального крепко закрыты. Он привстал на стуле встревоженно, но Генеральный вдруг сказал, не открывая глаз:

– Давай все на завтра. Хорошо?

Помощник снова наклонил голову, словно больной мог его видеть, попрощался и вышел.

И только теперь человек, лежавший без сил, вспомнил то, что хотел сказать, – необходимо заняться подготовкой нового двойника для президента Фархада. Тот, прежний, погиб, и нет никакой уверенности в том, что не будет нового покушения. Фархад, конечно, строптив, иной раз действует не так, как того от него ждут, но другого президента нет. Пока нет. И если с ним что-то случится, неизвестно, куда повернет Джебрай. Если к власти прорвется Бахир – он в считанные дни найдет общий язык с американцами. Фархада следует беречь. Пусть этим займется КГБ.

С этой мыслью Генеральный уснул.

Той же ночью он скончался от короткого, но жестокого приступа сердечной недостаточности.

71

Невысокое солнце еще не слепило, но Абдул все-таки надел темные очки, опасаясь, что его могут случайно опознать. Машину он остановил метрах в пятидесяти от места и показал Амире через лобовое стекло:

– Вот та лавка, видишь?

Она молча вышла из машины и двинулась по тротуару. Президентский дворец с другой стороны площади подозрительно разглядывал ее своими темно-бронзовыми глазницами.

В лавке было пустынно. Пара покупателей, хозяин – и больше никого. Амира прошлась вдоль прилавка. Хозяин бросил на нее быстрый взгляд и отвернулся. Один из покупателей отсчитывал мелочь, готовясь расплатиться.

Амира скосила глаза. Сквозь витрину виднелись массивные ворота дворца, наглухо запертые сейчас. Хлопнула дверь. Амира напряглась и огляделась. Теперь в магазине, кроме нее и хозяина, никого не было.