На войне я не был в сорок первом...

Пришлось идти умываться. Почему-то я недолюбливал эту процедуру. Мне нравилось ходить чумазым. Сразу всем видно, что рабочий человек. Не белоручка.

К нам подошел дежурный с квадратиками в петлицах и сказал:

— Ага, нашего полку прибыло! Придется, товарищи, ма­лость подождать. Летчики принимают сейчас других гостей. Так сказать, незваных.       

Он посмотрел на небо, и мы тоже задрали головы вверх.

— Не здесь, в другом квадрате, — объяснил дежурный. Он повел нас в столовую. Перед нами поставили огромную кастрюлю с супом.

— Посмотрим, какие вы работнички, — сказал дежурный. Он сам разлил суп по тарелкам.

Наш шофер обедал за другим столиком.

— Садитесь к нам, товарищ Бао, — пригласил его Юрка Хлопотнов.

— Как, как? — переспросил дежурный.

— Товарищ Бао, — повторил Юрка.

Дежурный с хохотом сел на стул.

— Кузькин, ты меня убьешь, — сказал он наконец, выти­рая слезы.

Кузькин, подсевший к нам, невозмутимо ответил:

— А меня хоть горшком назови, только в печь не сажай. Бао, значит, бао.

— Он шофер батальона аэродромного обслуживания. Сокра­щенно — БАО. А зовут Кузькина Митрофан. Митроша из Оша. Есть такое местечко под солнцем, — охотно разъяснил нам де­журный.

Митроша из Оша ухмылялся и наворачивал суп.

Вскоре летчики вернулись с боевой операции. Они разгова­ривали жестами и смеялись, как дети.

Что же вы Нину не захватили с собой? — огорченно спросил Павлик.

— Ее вызвали в горком комсомола, — сказал я.

— Подождали бы. Эх вы, мужчины.

Я познакомил Андрейку с Виктором.

— Тоже летчиком хочет стать, — шепнул я Виктору.

— Значит, будем коллегами, — просто сказал он, пожимая руку Андрейке.

Дежурный рассказал товарищам о шофере Бао. Рассказы­вать он был мастак. Виктор поперхнулся супом, а Павлик схватился за живот. Митроша из Оша невозмутимо допивал компот.

По всему было видно, что здесь любили пошутить. И еще любили цветы. Они стояли на каждом столике. Совсем не чув­ствовалось, что эти люди только что вернулись из поединка с врагом, где рисковали жизнью. Было такое впечатление, что они всего-навсего совершили небольшую прогулку и теперь вот подкрепляют силы.

— Устраиваем мальчишник! — объявил Павлик. — Сбор в клубе в семнадцать ноль-ноль. Соревнование талантов Н-ской части и ремесленного училища!

Я заметил, что в клубе Андрейка сел рядом с Виктором. Они почти все время негромко разговаривали о чем-то. Это было так не похоже на молчуна Андрейку. Выступив на сцене со своими стихами, я подсел к ним. Андрейка говорил:

— С образованием у меня не того... Пытаюсь вот самоуч­кой пройти курс десятилетки. Вроде помаленьку двигаюсь.

— Если надо помочь — скажи, — отвечал Виктор. — У нас тут прямо профессора есть. И по математике помогут, и по фи­зике. Да и я с удовольствием позанимаюсь с тобой, когда время позволит. А от мечты своей не отказывайся. Будешь летчиком. Это точно.

Андрейка взглянул на меня и засопел. Я правильно понял его взгляд: убирайся, мол, отсюда подальше. Дай поговорить человеку раз в жизни.

Захватил моего Виктора и еще сопит. Да если б не я, не было бы и этого разговора. Так-то ты, Андрейка, ценишь дру­зей. Я сердито шмыгнул носом и поднялся. Надо разыскать Павлика. Наверное, он захочет переслать Нине письмо.

В разгар вечера в дверях появился дежурный.

— Тревога! — крикнул он.

Летчики сорвались с мест и помчались к выходу.

— Приезжай! — крикнул Виктор Андрейке. — Я скажу, чтоб тебя пропускали.

— Отвезите ребят! — приказал дежурный Кузькину.

Митроша из Оша приложил руку к козырьку.

Мы увидели, как один за другим взлетали в небо самолеты наших друзей. Через несколько минут они встретят врага. Возвращайтесь с победой!

— Так вот и живем, — меланхолично сказал Митроша из Оша, — кто фрицев лупит, а кто малышей развозит по домам.

— Везет вам, товарищ Бао, — сказал Сашка, — глядишь, за всю войну и царапины не получите.

Митроша из Оша сплюнул и ответил:

— Не жизнь, а жестянка! Технари и те больше значат, чем я. Прямо хоть дезертируй из части. На фронт.

— Наш у тебя характер, — загадочно сказал Сашка Во­ронок.

Мы с Юркой Хлопотновым переглянулись и понимающе засмеялись. Все-таки мы счастливее товарища Бао. Убежим на фронт — и точка. Какой спрос с мальчишек? А Бао — командир на полромба. Ему нельзя.

Глава восемнадцатая ОДНО СЛОВО — ФАШИСТЫ!

Каких только историй не услышишь в общежитии по ве­черам! По одному, по двое приходят ребята в красный уголок. Каждый занимает давно облюбованное место. Пока появляется Черныш или Нина, мы перебрасываемся безобидными шутками, спорим. Бывают ли десятитонные бомбы? Могут ли немцы сбросить на Москву баллоны, начиненные газом?

— От них всего можно ожидать, — заявляет Воронок, — одно слово — фашисты.

— Существует международная конвенция, запрещающая применение газов, — говорит кто-то из угла авторитетным го­лосом.

Пакт о ненападении тоже существовал, — грубо отзы­вается Сашка. — А что в результате?

— Уж не думаешь ли, Воронков, что они все звери? Есть и в Германии порядочные люди. Коммунисты есть.