На войне как на войне. «Я помню»

– Как вам вручили орден Славы 1-й степени?

– 7 декабря 1993 года мне вручили орден Славы в большом зале Симферопольского горисполкома, в котором собрались участники отчетно-выборной конференции ветеранов войны, труда, вооруженных сил и органов охраны правопорядка. Вручили мне его за подбитую в Берлине «пантеру» и бои в мае 1945 года. Дело в том, что меня представили сразу же, но реляция затерялась в штабных службах, и я узнал об этом случайно, сам я этот орден и не думал искать. Тогда была такая переписка «Найди меня», и один из солдат из Воронежской области написал мне, что у него есть книга, где написано, что я за бои в Берлине получил третью Славу. Я поискал по всем магазинам, но не нашел ее, попросил товарища мне выслать книгу, он так и сделал. Я почитал, действительно, но прошло уже 45 лет. Я в военкомат, сделали запрос в архив, ответили, что я не только представлен, но и награжден. Орден лежал у них, но отдать его так просто они не могли, надо было, чтобы киевское начальство попросило у них забрать орден Славы. К счастью, наши в военкомате оказались молодцами, его руководитель написал записку на Киев, ее переслали в Москву, там прочитали и направили с резолюцией: «Рассмотрите на месте». Военком, недолго думая, вызвал офицера и направил его в Москву за орденом, кроме меня, еще одному ветерану надо было ордена получить – у него все ордена сгорели, ему была нужна замена. И вручили мне здесь орден, я пригласил ребят к себе домой, потому что в армии любой орден обмываться должен. И этот орден я обмыл со всеми крымскими Героями Советского Союза и начальством, всего 16 человек. Жена приготовила все, мы приехали и обмыли мой орден Славы 1-й степени. Кстати, на фронте мои Славы давали перед строем, вызывали меня по фамилии, пожимали руку, спасибо, и свободен. Все. И в отделении я тоже не обмывал ничего, я тогда еще не пил. Кроме того, также пришлось и в мирное время отличиться – спас двоих утопающих, мне даже вручили медаль «За спасение утопающих». Одним вечером я услышал крики о помощи со стороны водоема на ул. Радищева. Подбежав ближе, я увидел, точнее, едва разглядел тонущих в воде 2 человек, я по тонкому льду подбежал к ним, бросил спасательный круг и подал шест, вытащил из воды их. Они были сильно выпившие. Вот эта награда, кроме орденов, мне самая дорогая. И еще одно – сейчас много говорят, что ордена и медали часто раздавали тыловикам, но у нас в части не было такого, может, выше и было, а вот у нас не было.

Грамота за взятие Берлина

– Кто из членов вашей семьи принял участие в Великой Отечественной войне?

– Все 6 братьев воевали, и все пришли с наградами домой. Все живые и здоровые вернулись, и тут одного брата убила в селе банда – он не давал ей раскрадывать колхоз.

Война в Берлине закончилась, Чуйков стал командующим Берлинским округом, я продолжал служить в своей армии, но нас сразу из Берлина убрали. Нашу часть перевели под Лейпциг, где я служил в одной захолустной танковой части, она производила ремонт автомашин, там было всего человек 100, ремонтники и слесари, командный состав всего 4 или 5 человек, меня туда в штаб поставили, потому что я уже ученый человек, ветеран войны. Демобилизовался в 1947 году в звании сержанта. Так началась моя мирная жизнь.

После демобилизации я работал на строительстве железных дорог на участках «Архангельск – Мезень», затем «Печора – Воркута». Работал и одновременно учился, окончил Московскую академию труда и социальных отношений по специальности инженер-экономист. С 1961 года я живу в Крыму, строил Северо-Крымский канал, работал в тресте «Крымводострой», возглавлял постройком «Юждорстроя». Встретился я с однокурсницей Леной Казаченко, чуть не поженились, но она за другого выскочила, у нас на курсе было хлопцев много, а девчат 2 или 3, где она сейчас, я не знаю. А жизнь я прожил с любимым человеком Клавдией Иосифовной.

Гершман Матвей Львович

– Матвей Львович, вы ушли на фронт в возрасте 16 лет. Расскажите, как это было?

– Я был одержим мечтой стать военным летчиком. В то время в летные училища принимали после окончания девяти классов, и я решился, мягко говоря, на «подлог». Приближалась пора экзаменов на зачисление в Гомельский аэроклуб, а ждать еще пару лет я не желал. Пошел и заявил, что потерял метрики. Родители не одобряли, но и не препятствовали. Записали в новой метрике год рождения 1923-й, а на самом деле родился я в августе 1925 года. Послали на врачебную комиссию. Я занимался гиревым спортом, так что не выглядел хилым подростком. Старый врач, еврей, сразу понял, в чем дело, и говорит: «Зачем тебе это надо?» Я в ответ, мол, авиация, мечта и так далее… Он покачал головой и грустно сказал: «Скоро война…»