На войне как на войне. «Я помню»

А через неделю она действительно началась. Приходил 2 раза в райвоенкомат, просился добровольцем, а мне отвечают: «Жди до особого распоряжения». Уже 3 июля 1941 года собрали нас, 1500 человек, на станции Тереховка Гомельской области и отправили пешим ходом в глубь страны. Было указание Комитета Обороны всех уроженцев 1923–1926 годов вывезти из прифронтовых районов в тыл для сохранения мобилизационного резерва. Только в редких местах успели это указание выполнить. Нам повезло, под немцем не оставили. Вел нас старший лейтенант, призванный из запаса. Он не разбирался в карте и не имел ни малейшего представления, куда идти и чем нас кормить. Короче, шли по территории Брянской области, ночи проводили в лесу, а утром на крики: «Подъем! построиться для движения!» многие не выходили, а просто возвращались к себе по домам… Еда, взятая из дому, кончилась через неделю, и мы всю дорогу «побирались» у колхозников. Грязные, завшивленные, голодные, оборванные… Немцы бомбят колонны беженцев, постоянно приходят слухи о диверсантах или о том, что враг уже в Смоленске. Несколько раз и нашу «добровольческую бригаду» бомбили. Было страшно и жутко, когда впервые увидел разорванных авиабомбами людей. Призывники разбегались, особенно белорусы из деревень, но мы, 7 человек с нашей улицы, дотопав до Брянска, решили идти в военкомат и просить о зачислении в действующую армию.

Военком нас обматерил, орал: «…возвращайтесь в Гомель, к мамкам, я пионеров на фронт не посылаю!..» Пришли на вокзал, стоим и молчим, а на перроне эшелон отправляется в Гомель. А мы даже не знаем, успели ли наши семьи эвакуироваться.

Не говоря ни слова, развернулись и пошли на восток. Прошел слух, что таких «резервистов» собирают в городе Орле. Больше месяца шли мы вглубь по российским дорогам, вроде в противоположную от фронта сторону, а вышло, что пришли навстречу войне.

Под Орлом был сборный пункт для таких бедолаг, как мы, а там собрано 40 000 человек под открытым небом. Вокруг колючая проволока. Из нашей гомельской команды до Орла добралась только половина. Все спят на земле, едят сухари, теснота неописуемая, одним словом – все прелести военного лихолетья. Смешно, но первую ночь мы спали на колокольне ближайшей церквушки. Через пару дней начали распределять по воинским частям ребят 1923 года рождения, а кто помоложе, отправили дальше в тыл или на окопные работы. Все мои друзья были зачислены в танковые училища, а я уперся, мол, только в летчики! Кстати, из нашей «семерки», кроме меня, все ребята погибли на войне. Прошла неделя, уже начали формировать из нас стрелковую бригаду, как вдруг меня вызывают в штаб и дают направление в Воронеж. Иди, говорят, пилот ты наш, учись на «сталинского сокола». Приезжаю и попадаю в ШМАС – школа младших авиаспециалистов. Все равно, думаю, переведусь в летное училище. Семь месяцев длилась учеба, и после окончания ШМАСа, в звании старшего сержанта, меня направили служить в 239-й ИАП, воевавший на самолетах Як-1. Полк был в составе Брянского фронта, базировался недалеко от Старого Оскола. В день приходилось обслуживать по 5–7 вылетов, это был тяжелый труд. В полку был штурман, знаменитый летчик Иван Блохин, Герой Советского Союза. Эскадрильей командовал капитан Мальцев. Вот так началась моя фронтовая биография.

– Как вы попали в пехоту?