На восьми фронтах

Конечно, сержант точно ничего не знал. Да и не мог знать. Но ответил подчиненному так, как подсказывало ему сердце…

В это время мимо минометчиков куда-то торопливо прошел сначала старший лейтенант Полозов, затем капитан Кошелев и их непосредственный начальник капитан-артиллерист Сухин. Интуиция и опыт бывалого воина тут же подсказали Суркову, что эта беготня начальства неспроста, и он подал команду:

— Расчет, к бою!

Через некоторое время в траншее показались Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, командующий уже 1-м Белорусским фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский и командующий 65-й армией генерал-полковник П. И. Батов. За ними шли и другие генералы, да только сержант Сурков назвать их не мог. А вот этих троих он и по портретам в газетах знал, и видел лично…

На первых порах военачальники вроде бы и не заметили минометчиков. Прошли мимо, направляясь к ротному наблюдательному пункту. А вот когда шли обратно, генерал армии Рокоссовский неожиданно остановился, спросил командира расчета:

— Сержант Сурков?

— Так точно, товарищ командующий! Сержант Сурков и его расчет, поддерживаем огнем вторую стрелковую роту!

— Старый знакомый, — пояснил Рокоссовский маршалу Жукову. — Вместе воевали под Сталинградом. Я тогда ему еще орден Красного Знамени в госпитале вручал.

И — к Суркову:

— Долго в госпитале тогда пролежали?

— Два месяца, день в день. А после Курской дуги еще чуть ли не с полгода провалялся. В полк вернулся уже за Днепром…

Маршал Г. К. Жуков лично проверил, какой обзор имеют минометчики. Похвалил Суркова за грамотность и старание. И тут сержант совсем осмелел, вскинул руку к головному убору:

— Товарищ Маршал Советского Союза, разрешите обратиться с вопросом?

— Обращайтесь…

— Скажите, когда начнем освобождать Белоруссию? Военачальники переглянулись. И Г. К. Жуков ответил:

— Ваше нетерпение понятно. У каждого советского человека неспокойно на душе, пока его землю топчут фашисты. Ну что вам ответить, сержант?.. Будьте всегда готовы со своим расчетом по первому приказу пойти вперед. Час Белоруссии не за горами…

Шел уже июнь 1944 года. И час Белоруссии действительно был не за горами. Ведь именно белорусское направление было избрано Ставкой Верховного Главнокомандования главным для Красной Армии в наступательных действиях летней кампании. Но ни генерал К. К. Рокоссовский, ни маршал Г. К. Жуков не могли, конечно, сказать об этом сержанту Суркову. Пока не могли.

* * *

В политотделе 65-й армии меня познакомили с выписками из оперативных документов, захваченных на днях в штабе одной из разгромленных вражеских дивизий. Вот некоторые из этих выписок:

«24 июня, 0 часов 40 минут. Из полков передают, что они подверглись сильной бомбардировке. Есть потери.

Двадцать минут назад русские ночные бомбардировщики атаковали район нашего штаба. Убито два офицера…

1 час 50 минут. Воздушные налеты русских продолжаются. Ни в полках, ни в штабе никто не спит…

2 часа 40 минут. Ночь становится похожей на кошмар. Откуда у русских столько самолетов и бомб!..

2 часа 50 минут. На шоссе взорван мост. В лесу западнее Глусска подожжен склад с боеприпасами. Это уже работа партизан…

3 часа 20 минут. Повреждена телефонная связь со. 2-м и 3-м полками. Бомбежка продолжается…

8 часов. Русские начали наступление. О масштабах его можно только догадываться. Но начало не сулит нам ничего хорошего. По оценке командиров полков, такого яростного нажима они не видели ни на Дону, ни под Курском… Во 2-м полку за два часа боев насчитываются сотни убитых и раненых…

14 часов. Наши контратаки и ввод в бой резервных частей, кажется, ни к чему не привели. Русские продвигаются по всему фронту дивизии. Штаб сидит на чемоданах…

18 часов. Ведем бой с русскими танками…»

Действительно, во второй половине дня 24 июня в брешь, пробитую в обороне врага частями 18-го стрелкового корпуса 65-й армии, командование бросило гвардейский танковый корпус. Сметая на своем пути неприятельские заслоны, танкисты уже вечером достигли района Кнышевичей. А на следующий день в сражение вступила конно-механизировапная группа генерала И. А. Плиева. Час Белоруссии настал!

Но на северном участке, по сведениям из штаба фронта, наступление развивалось медленнее. Болота у переднего края обороны противника затрудняли действия артиллерии и механизированных войск. Но и тут 26 июня наступил перелом.

Советские танки, а за ними и стрелковые части быстро приближались к Бобруйску. И 28 июня взяли его в кольцо, заперев в городе многотысячную группировку войск противника.

В полдень же наша авиационная разведка донесла, что на дорогах севернее Бобруйска ею обнаружены колонны вражеских грузовиков, танков, много пеших войск на марше. К. К. Рокоссовский приказал авиаторам перепроверить свои первые наблюдения. Сведения о движении фашистских колонн подтвердились…

Перед командованием фронта встал вопрос: что делать? Налицо были явные намерения противника деблокировать свои войска, окруженные в Бобруйске. У нас резервы есть, но вот быстро сосредоточить их в нужном месте не представлялось возможным.