На восточном порубежье

Во всех документах однозначно звучало лишь одно, что капитан Павлуцкий, как обер офицер, командует всеми людьми воинского звания, а указом Сибирского губернатора назывался первым командиром, но тут же предписывал, что обоим поступать в оной партии во всем с общего согласия. И опять же Шестаков во всех грамотах значиться как главный распорядитель денежных средств, фуража, и всего имущества экспедиции. Даже Охотская флотилия и гарнизоны Камчатских, Чукотских острогов в распоряжении именно казачьего головы. Выходило, что во многих вопросах Афанасий был значительно выше самого Якутского воеводы.

Напутали господа сенаторы, верховники, да и губернатор Сибирский так, что теперь едва ли удастся распутать. Санкт Петербург далеко, годами ждать будешь разъяснений, да и то лишь запутают еще более. Вот и решил для себя воевода:

— Буду однако ни кому не перечить, но и исполнять не поспешу. Может оно, как-нибудь, и утрясется все само собой?

3

К августу месяцу «Аверс» Игнатия был готов полностью. Не плохое вышло судно для использования на реке. Все свои капиталы потратил монах на его строительство. Как говорится, остался без кола и двора, да оно вроде и ни к чему опосля пострига.

Большими трудами, и дорогой ценой, удалось Афанасию сломить сопротивление архиепископа Феофана. Лишь объявив плавание «Аверса», частью экспедиции, и делом государственным, смог получить молчаливое согласие, но ни как не благословение.

— Проведывания Ленского устья, и от Северного к Восточному морю ходу, то прописано мне в указе государыней, — доказывал Шестаков воеводе и Феофану. — А более поручить некому, да и ладьи нет подходящей, или вы на свои сбережение построите?

Ну да ладно, все бы ничего, но вот с командою получилась незадача. Шибко лихая слава держалась за Игнатием. Уважением и влиянием он пользовался не малым, но страх за себя удерживал людей от совместного с ним предприятия. С этим неукротимым монахом судьба может забросить куда угодно, а тут еще архиепископ анафеме придает! Прямая дорога на тот свет! Не нашлось в Якутске желающих пойти в команду на «Аверс».

Это сильно удручало Игнатия. Люди чурались, не веря, что удача может ему улыбнуться.

— Ты бы Афанасий выделил мне пару матросов из твоих. С ними до Жиганска дойду, а там найму команду. Не уж то в вольных Жиганах перевелся отчаянный люд!

Так «Аверс» и ушел из Якутского острога без команды.

Вся эта затея, изначально кажется не логичной, следствием человеческого отчаяния, или просто воспаленного недугом мозга. Поморы не однократно, если не постоянно совершали длительные переходы вдоль северных берегов, но то было на кочах, приспособленных для плавания во льдах, с усиленными дубовыми досками бортами, и способные за счет яйцевидной формы корпуса, при сжатии льдом, оказываться на его поверхности. Ко всему большой опыт плавания во льдах, когда выжидаешь подходящее время, и чуть ли не интуитивно идешь по ледовому лабиринту. Здесь этого ничего нет.

Жиганск в те годы еще был славен своей удалью и волей, но его звезда неумолимо клонилась к закату. По прежнему, сюда на зимовку еще стягивается промысловый и гулящий люд большим числом. Всю долгую зиму кутят мужики в банях, ****нях и питейных домах. Мечат зернь, проигрывая под час все имущество, и залезая в долговое ярмо. Но все это уже ни то, как в былые времена. Надежно обосновались здесь и приказчики государевы, и таможня. Хоть и закрывают глаза на многое, но свой интерес держат, копейку мимо себя не пропустят.

Появление у здешнего плотбища «Аверса» внесло приятную свежесть в местной жизни. Кругом только и говорили, о сумасшедшем монахе, что набирает себе подобных, что бы непременно нынче уйти в Северное море.

— Что за нужда такая на верную гибель идти?! — дивились бывалые поморы, стараясь образумить монаха. — Доведи до ума ладью, и на следующий год пытай счастье, авось и пробьешься сквозь льды. И поменяй название. Не гоже поганым или бранным словом коч кликать, к беде это. Кочи морские, более именами святых мучеников называем. Да и то, под час только на него и надежда, мольбами нашими святой часто подсобляет!

Но Игнатий оставался глух к добрым советам, и с упорством обреченного рвался на север. На его судно, добром, никто так и не пошел. Согласились лишь несколько гулящих, выкупленных им из кабалы банщика. Тем, однако, тоже терять было нечего.

В сентябре «Аверс» прошел правым рукавом дельту Лены и вышел в Северное море. Еще зеленел травой берег за лето разбитый морскими волнами. Огромные чайки кружили вокруг мачты, удивленно и с раздражением оглашая округу своим криком. Сивучи, задрав вверх бивни, угрожающим рыком приветствовали смельчаков. Впереди у горизонта маячили одинокие льдины.

На пятый день пути льды окружали «Аверс» со всех сторон. То, что должно произойти, всегда происходит, и стиснутое льдами судно было с легкостью раздавлено.

Покидав в байдару провизию и теплые вещи, прихватив с собой безумного монаха, поморы успели покинуть тонущее судно.

4