На восток

О судьбе миноносцев двенадцатого отряда на рейде Хатиное до сих пор ничего не было известно. С сигнальных постов в проливе ни одного из них не видели ни ночью, ни после рассвета. До самого вечера 25 сентября они так и не появились, и никаких сведений об их судьбе не было. Только у мыса Ома после полудня выбросило волнами на берег какие-то обломки и спасательный круг, судя по надписи, с миноносца № 9. Но это еще ничего не объясняло.

Корабли капитана первого ранга Казукавы в течение всего дня 24 сентября ставили помехи, препятствуя вражескому радиообмену, и только поздно вечером с большим трудом удалось установить связь со штабом военно-морского района Оминато. Но едва начав согласовывать действия, связь снова потеряли. Станция беспроволочного телеграфа принимала только треск разрядов. А с наступлением темноты Казукава опять двинулся к бухте Мацумаэ.

Внезапная потеря связи настораживала, поэтому к берегу приближались крадучись, следуя за завесой из миноносцев, опасаясь внезапного нападения. К ночи засвежело настолько, что боеспособность миноносцев начинала вызывать сомнения. Но, возможно к счастью, противника не встретили. Посланные вперед, прямо в бухту, миноносцы никого там не нашли, зато были обстреляны с берега. Продолжая поиск, они маневрировали между мысами Шираками и Таппи, но там тоже никого не было.

Вспомогательный крейсер тем временем углубился в пролив, приблизившись к мысу Ягоши. Сразу обнаружили световую сигнализацию, при помощи которой передавали кодированное сообщение. Код был незнаком сигнальщикам, и смысл сообщения не разобрали. Сразу же ему ответил другой сигнальный пост, с мыса Мутсуноноги.

Считая свою позицию раскрытой, Казукава обстрелял оба мыса и вернулся к миноносцам. В этот момент на мостик поступил доклад об аварии в машинном отделении. Сказывалась интенсивная дозорная служба в последние месяцы без надлежащего технического обеспечения.

Ход упал до девяти узлов, и для исправления повреждений требовалось не менее пяти часов. Телеграф без проводов по-прежнему только трещал. Где-то на северо-востоке периодически стреляли. Небо на тех румбах озаряли отсветы ракет и прожекторных лучей, и оттуда широкими полосами начинало тянуть туман. Волнение не стихало. В таких условиях Казукава счел невозможным и далее рисковать своими отрядами во враждебных водах.

Так как до рассвета оставалось не более четырех часов, ушли в залив Минмая, где миноносцы приняли с крейсера по десять тонн угля и воду для обратного перехода. Здесь от посыльного с берега узнали, что ночная атака 2-го ударного отряда завершилась полным успехом. Все тяжелые русские корабли в районе Цугару торпедированы.

За час до рассвета Казукава приказал миноносцам отходить на запад, а сам двинулся на восток. Придерживаясь южного берега пролива, уже засветло добрались до мыса Шимозаки. В небольшой бухточке за ним была организована временная передовая якорная стоянка для судов, обеспечивавших наблюдение за русскими силами в проливе.

Там царило радостное возбуждение. Все разговоры крутились вокруг разгрома, что смогли устроить миноносцы за две ночи в Хакодате. Однако появились и тревожные новости. С мыса Таппи сообщили, что в пролив входят два больших русских корабля. Вскоре и со стоянки разглядели приближавшиеся с запада дымы, а потом и сами суда, опознанные как вспомогательные крейсера «Урал» и «Сунгари». Осмотрев вход в пролив Таиродате с большого расстояния и, судя по всему, не разглядев стоянки, они продолжили следовать на северо-восток, после чего их дымы разделились. Один ушел дальше, а другой так и остался милях в пятнадцати севернее.

По докладам с поста на острове Бантен, это был «Урал». Он маневрировал между мысами Ома и Мусунегоши, в самой середине Цугару. Причем не исключалась вероятность, что ставил мины, после чего ушел в Хакодате. Несмотря на его уход, остаток дня провели в нервном напряжении. Хотя берега вокруг были свои и пушки Таиродате, под защитой которых всегда можно успеть укрыться, недалеко, но и противник близко, как никогда. Причем удивительно живучий, упорный и искусный. Занимались исправлением последствий аварии и полученных повреждений, в том числе и беспроволочного телеграфа, как выяснилось, вышедшего из строя, и готовились к новым боям. Через сигнальный пост доложили в штаб военно-морского района о результатах своей разведки и двух ночей активных действий.

Поздно вечером начали возвращаться дозорные суда из пролива, доставившие еще более неприятные известия. Со шхун, карауливших выход в Японское море, тоже видели, как рано утром в Цугару вошел большой русский трехтрубный пароход, охраняемый другим крупным судном. Еще чей-то дым проследовал в отдалении куда-то на север. Похоже, уничтожить удалось еще не все, что было здесь у противника.

Но гораздо хуже было другое. Оба «подорванных» броненосца уцелели!!! Это видели своими глазами моряки с миноносца № 8, затонувшего от полученных в бою повреждений на исходе ночи всего в трех милях к северо-западу от мыса Ома.