На восток

На продолженном совещании офицеры из штаба наместника ознакомили старших офицеров гарнизона залива Посьет с уже довольно давно применявшимися инструкциями для персонала всех береговых постов, а также стандартными и обновленными правилами обмена информацией¹⁶. Как выяснилось, ничего подобного в Посьете не было, что всех удивило. Обязали их составить графики учений, разъяснив, как и для чего это нужно делать.

Армейское руководство просило о пополнении службы береговой обороны залива обученными сигнальщиками с кораблей. Иначе в реальные сроки дела не исправить. Флот обещал помочь, но требовал провести обязательную учебу и с уже имеющимся персоналом береговой службы.

На полигон наместник прибыл одновременно с вернувшимися с совещания и был намерен немедленно идти обратно во Владивосток. Но из-за тумана выход в море оказался невозможен. Хотя в самом заливе заметно прояснилось, за мысом Гамова все еще ничего не было видно, так что пришлось ждать.

На «Орле» его тоже ждали не самые хорошие новости. Выявился заводской брак в приводах вертикального наведения орудий в носовой башне главного калибра, ремонтированных механическим заводом по причине износа. Использованный металл оказался слишком мягким. Кроме того, снова постоянно размыкались многочисленные контакты.

Молча пройдя в каюту, Зиновий Петрович засел за корректировку норм обеспеченности сигнальных постов, но мысли путались. Вышел на палубу покурить и услышал в отдалении голоса. У кормовой башни, сегодня исправно отстрелявшейся и проблем не имевшей, собрался целый консилиум. Башенный командир мичман Щербачев объяснял какую-то схему, вычерченную на листе бумаги от руки, доказывая, что она работает. А старший артиллерист лейтенант Шамшов и старший офицер броненосца капитан второго ранга Шведе требовали переделать все как было, а еще лучше по чертежам завода Дюфлон, рекомендованным артиллерийским комитетом штаба, поскольку эта схема, собранная гальванером на коленке, работать не может.

Заинтересовавшись и подойдя ближе, Рожественский спросил, о чем спор, и Щербачев пояснил, что вчера, готовясь к стрельбам, службистый гальванер, проверяя электрику в кормовой башне, случайно обломил контактную группу в одном из реле, о чем сразу доложил хозяину башни. Причем тут же выдвинул интересную идею по упрощению всей цепи, которую мичман с этим матросом и реализовали до начала учений. В итоге башня не пропустила ни одного залпа, в то время как носовая дала только пять из шести запланированных.

Разгоряченный спором Шведе тут же ввернул, что этот гальванер наверняка там что-то запрещенное прятал, а не контакты проверял. Вечно вы своего Пименова выгораживаете, а он все время с Новиковым… Тот опять, наверно, брошюрку какую добыл. И ведь, стервец, не только читает что ни попадя, так еще и писать всякое непотребство начал. Меня еще в Кронштадте предупредили и статейку его в газете мне показывали.

Зиновий Петрович как-то странно улыбнулся, от чего спорщики сразу притихли, а потом сказал: «Вы эту схемку мне отдайте, с пояснительной запиской и описанием стрельб, а в башне пока ничего не трогайте. Я инженерам покажу, пусть решают. Мозг человеческий изворотлив. С перепугу и дельные вещи получаются. Адреналин, знаете ли. А что матрос читает и даже пишет, это ничего. Главное, чтоб дело свое делал. Может, лет через сто о нас с вами и судить-то будут по тому, как какой-нибудь баталер напишет. Кто знает?»

А на месте гибели катера уже начались работы. Причем имелся и результат. Нашли как сам катер, лежавший на левом борту на глубине всего четырех метров, так и утопленный пулемет, который подняли и доставили на берег. Адленберг сразу отправился туда. Спустя пару часов он видел, как вдалеке прошел «Орел», густо пачкая все еще серое небо угольным дымом.

Во Владивостоке Рожественский снова с головой ушел в бумажные вопросы. Но почти сразу пришлось провести очередное заседание Дальневосточного Военного совета, причем в еще более неполном составе. Хотя основные участники должны были успеть прибыть. Поводом для него стали некоторые весьма тревожные события.

Японцы явно перешли к активным действиям. Сначала в ночь с 24-го на 25 августа двумя крейсерами был обстрелян порт Корсаков. Появлялись японские корабли у бухты Импертора Александра и у залива Ольги. Но там они не подходили к берегу и огня не открывали, уйдя в сторону Владивостока. Позже японские миноносцы и вспомогательные крейсера видели у залива Америка и у мыса Поворотный. Имелись сведения, что под мысом Обручева они подходили к берегу, принимали уголь с пароходов и высаживали каких-то людей. Высланные туда казачьи разъезды из-за труднопроходимой местности добирались долго и никого не нашли, но видели дым далеко в море.