На все времена. Статьи о творчестве Владимира Бояринова

Лучом юношеской гениальности автор зажег классическое произведение. Жить которому и жить.

Потом будет манить волной глубоководная река любовной лирики Владимира Бояринова, будут истинно судьбоносные, историософские, мистические строки о волшебстве любви. Влекущие читателей и читательниц, западающие в сердца, читаемые наизусть.

А оно одно, – сулящее нашей поэзии бессмертный шедевр, – в полной обаяния любовной лирике Бояринова. И о ком? О соседке. Впрочем, сам образ соседки нет-нет, да и мелькнет в лирике поэта между строк. Русская любовь пылает на весь мир. «Занимается жаркий огонь, Заливается наша гармонь…»

Отклики на поэзию Владимира Бояринова, стремящиеся осмыслить – именно осмыслить – ее природу, происхождение, тайну необычного воздействия на людские души, звучат восхищенно и предугадывающе. «… он все же не оценен по достоинству, а между тем когда-нибудь им будет гордиться Отечество» (Леонид Сергеев); «И только неожиданный поворот стиха, неожиданно сломленное слово, неожиданный скачок мысли – из тепла любовного свидания – то в жар, то в озноб – делают стих знаком исповеди» (Лев Аннинский); и столь же глубокодумные другие.

Да, верное определение «исповедь». Но не охватывающее бояриновский феномен полностью. Скорее и проще – разговор, живописное продолжение его с теми, кто ушел в неведении грядущего. Не с нами разговор, а в поучение нам, вовлечение нас в исповедальную беседу с ними, с кем изначально и неразрывно ныне творящий поэт связан жизнью и пером. С родителями, с поэтическими братьями, а через них – с историей, с личностями, с фигурами дальних и ближних веков, с верой. С теми, для кого он творит волшебный прорыв традиции русской поэзии в неведомые дали. В одинокую современность. Исполненная сказочности, неповторимых образов лирика Владимира Бояринова во многом представляет собой нечто не случавшееся в лирике… Фантомное явление, как в физиологии, – телесные члены оторваны, а болят как живые. Ожившие, наполненные кровью его души, любовью – фантомы. Нестерпимо яркие, прекрасные, реальные стихи. Лирика поэта, интенсивно прожившего свои счастливые годы в дорогом ему мире, в беспечальном окружении. И уже в одиночку, без нужнейшей ему поддержки испытавшего потрясения наступившего века. Ощутившего: ему в одиночку отвечать за наставшую неизвестность. И хранить память не отпускающей эпохи.

Именно это поэт с блеском и делает – в том числе творя фантомные образы дивной красоты, яркости. И самый громкий из них – страна, которой больше нет, Муза поэта:

Она меня под красными знаменами

Переполняла страстными гормонами.

И грезил я! И рвался я в атаку

Без право возвращенья на Итаку.