На высочайших вершинах Советского Союза

после длительных уговоров они сдались и миновали трудный участок.

«Ну здесь наши помощники будут иметь бледный вид»,— заметил

Гущин, едва переводя дыхание после преодоления второй наиболее

отвесной стены. Его беспокойство оказалось преждевременным: взглянув

вниз, альпинисты увидели на скалистой площадке три оставленных

рюкзака и далеко внизу меж камней удаляющиеся спины носильщиков.

Как быть? Неужели спускаться вниз?.. Да, пришлось снова спуститься на

площадку, дополнить свои и без того увесистые рюкзаки совершенно

необходимыми вещами и вновь проделать акробатические упражнения над

обрывом в полтора километра.

Вдали высится убеленная снегом вершина пика Коммунизма

55

Знакомые скалы кончились. Двойка полезла на шестой, самый

огромный жандарм. На обледенелых скалах плохо держат стальные гвозди

трикони. Гущин внимательно страхует Абалакова при помощи веревки,

закрепленной на железном крюке. Каскады ледяшек летят из-под ледоруба

Евгения, звенит лед, и одна за другой вырубаются ступени.

Прямо вверх идет скалистый желоб. Обходов нет. Гущин, страхуя

Абалакова через выступ, зорко, с беспокойством наблюдает за каждым его

шагом – порода слишком сыпуча. Осторожно лезет Абалаков, но вот из-

под ноги у него вырывается камень, сбивает по пути другой, третий, и

вскоре целый каскад с грохотом валится на Гущина. Один камень перебил

веревку, связывающую альпинистов, другой упал на руку Гущина. Он

содрогнулся, рука беспомощно повисла и, пошатнувшись над обрывом, он

припал к выступу.

Рука Гущина начала кровоточить. Абалаков осторожно спустился

вниз, связал по пути перебитую веревку и сделал перевязку раздробленной

кисти Гущина.

— А я и удержался только потому, что думал, что ты меня держишь,

— тихо сказал Гущин, глядя на узел веревки.

— Ну, что будем делать?

— Надо двигаться вверх, — после некоторого раздумья проговорил

Гущин...

Вскоре наступила ночь. Неведомые сыпучие скалы по-прежнему

круто уходили ввысь. Ощупью, отыскивая зацепки, Абалаков лез вверх,

уже не надеясь на страховку Гущина. Он не мог быть уверен в надежности

страховки Гущина, настолько круты и сыпучи были скалы. Товарищи

могли лишь слышать друг друга.

Гребень! Достигли маленькой площадки. Вбили крючья, обмотали

веревкой палатку, закрепив ее на крючьях, и влезли в нее, как в мешок.

Всю ночь Гущин стонал. Бинты врезались в распухшую руку, их

56

пришлось разрезать.

На утро альпинисты организовали новый лагерь на высоте 6400

метров. Проблема преодоления восточного гребня была решена! Страшно

измученные, поднялись к этому лагерю и носильщики. Сбросили груз и

немедленно пошли вниз. Эта высота оказалась для них предельной.

Через два дня к вечеру снизу донеслись обрывки слов. Абалаков

пошел навстречу. Близ выхода на гребень увидел четверку альпинистов

второй группы. Они медленно поднимались по веревке, спущенной с

гребня. Ослабевшие, они едва могли подтягиваться на веревке. На гребне

Горбунов вынужден был оставить свой рюкзак.

Наступила ночь. На этот раз вся штурмовая группа была в сборе,

уместившись в двух маленьких палатках, поставленных на небольшом

плоском

камне

острого

скалистого

гребня.

Кругом

мрак,

головокружительные обрывы, снег и мороз. Горбунову недоставало

спального мешка, оставленного им в рюкзаке далеко внизу. Абалаков

вновь спустился по знакомому гребню, ощупью находя путь и цепляясь за

скалы, и вскоре рюкзак был доставлен хозяину.

Метеорологическую станцию нужно было поднять выше. Гущин

даже с больной рукой чувствовал себя крепче каждого из последней

четверки. Снова вдвоем, Абалаков и Гущин, пробивали путь. Каждый нес

более пуда деталей метеорологической станции. Они шли уже не по

скалам, а по глубокому снегу гребней и обширному наклонному плато,

лавируя между многочисленными и огромными трещинами. Было трудно:

сказывалась высота, большой груз и глубокий снег. Сорок, пятьдесят, сто

шагов — затем в изнеможении валились в снег. «Никогда в жизни не

думал, что может быть так тяжело», — признавался потом Гущин.

Стрелка альтиметра подошла к 6900 метрам. Довольно! Сложили

метеорологическую станцию и легко пошли обратно к лагерю «6400».

Тяжелая работа не пропала даром. На следующее утро уже весь отряд,

57

забрав все необходимое, двинулся по готовым следам вверх. На этот раз

тяжело было идти тем, кто вчера отдыхал внизу.

Абалакову проторенный путь казался уже легким, особенно без

груза метеорологической станции. Он уходил далеко вперед, поджидая

группу, садился на рюкзак и, напевая песни, любовался перламутровым

переливом первозданного хаоса, скопищем огромных вершин, гребней,

пиков, поднимавшихся в бескрайнее пространство темно-синего неба.

Группа медленно приближалась, и Абалаков опять уходил вперед. Когда

отряд подошел к оставленной ранее радиостанции, около нее были уже

очищены две площадки для палаток.

Последний штурмовой лагерь перед вершиной пика Коммунизма.

Две палатки затерялись в обширных снежных полях верхнего плато пика.

Как шатер над ними высился острый вершинный гребень. Еще одна

попытка поднять станцию выше не дала результатов. Основной кожух