На высотах твоих

— По правде говоря, — добавила королева с тенью улыбки, — у меня создалось впечатление, что в Соединенных Штатах за титулованными британцами просто гоняются.

«Вот она меня и приложила, — мелькнуло в голове у Хаудена. — Что правда, то правда — лордов американцы обожают!»

— Как меня информировали, — спокойно продолжала королева, — наше награждение титулами прекрасно зарекомендовало себя в Австралии, не говоря уже, конечно, о самой Британии. Возможно, и вам в Канаде это может помочь оставаться непохожими на Соединенные Штаты.

Джеймс Хауден терялся в догадках, как ему воспринимать подобные вещи и, соответственно, как поступать. В качестве премьер-министра независимого государства, входящего в Содружество,[50] он обладал в тысячу раз большей властью, нежели королева, и все же обычай тем не менее требовал от него принять чисто фиктивную роль смиренной покорности. Титулы в наши дни — все эти «сэры», «лорды» и «леди» — стали, конечно, полной бессмыслицей. Канада распрощалась с ними еще в 30-е годы, и сохранившиеся среди канадцев старшего поколения немногочисленные титулы произносились сейчас со скрытой снисходительной усмешкой.

С нарастающим раздражением премьер-министр посетовал про себя, что монаршая особа никак не желает довольствоваться ролью украшения, которую ей в общем-то все и отводили, и принимается плести королевскую паутину интриг.

За предложением королевы, подозревал Хауден, кроется страх, присутствие которого постоянно ощущаешь в Лондоне, страх, что Канада неуклонно ускользает из объятий короны — как случилось с остальными странами Содружества — и что необходимо испробовать все средства, даже шелковые путы, чтобы приостановить этот процесс.

— Я информирую кабинет о вашем пожелании, мэм, — промолвил Джеймс Хауден. Это была вежливая ложь, он и не собирался делать ничего подобного.

— Как изволите, — королева грациозно склонила голову и добавила: — Да, в связи с предметом нашего разговора хотелось бы подчеркнуть, что одной из счастливейших наших прерогатив в награждении титулами мы считаем присвоение титула графа премьер-министрам по выходе их в отставку. Мы были бы необыкновенно рады распространить этот обычай и на Канаду.

Она с невинным простодушием уставилась прямо в глаза Хаудену.

Титул графа. Вопреки всем его убеждениям, воображение Хаудена разбушевалось вовсю. Едва ли не самый высокий титул в британском дворянстве, выше стояли только маркизы и герцоги. Он, конечно, никогда не примет этого титула, но, если бы и согласился, то как стал бы себя величать? Граф Медисин-Хэтский? Ну нет, слишком уж диковинно, да и отдает какой-то глухоманью — людям на смех. Тогда граф Оттавский? Да, вот это то, что нужно. Звучит и несет в себе глубокий смысл.

Королева взяла салфетку и легкими движениями отерла капельку джема с кончика пальца у холеного ногтя, затем поднялась. Джеймс Хауден последовал ее примеру. Чаепитие закончилось, и королева, проявляя такт и внимание, как она часто поступала в неофициальных случаях, решила немного проводить премьер-министра.

Они уже прошли почти половину гостиной, когда появился беззаботно веселый супруг королевы. Принц вошел через узкую дверь, замаскированную высоким зеркалом в золоченой раме.

— Чайку немного не осталось? — жизнерадостно спросил он.

Увидев Хаудена, воскликнул:

— Как! Вы нас уже покидаете?

— Добрый день, ваше королевское высочество, — склонился в поклоне Хауден. Он был достаточно искушен, чтобы не поддаться на фамильярность. Принц вообще-то крепко пошатнул чванливую напыщенность, окружавшую трон, но по-прежнему требовал должного к себе почтения, и его глаза умели сверкать, а тон — обретать ледяную холодность, когда он ощущал в нем недостаток.

— Ну, если вам действительно так уж нужно уходить, пройдусь-ка я с вами, — объявил принц.

Хауден склонился к протянутой руке королевы и церемонно, как и требовал данный момент, направился спиной к выходу.

— Осторожно! — окликнул его принц. — Кресло по корме слева.

Сам принц также предпринял шутливую попытку попятиться, и лицо королевы окаменело. Хауден подумал, что иногда она, наверное, считает, что жизнерадостность ее супруга заходит слишком далеко.

В изысканно орнаментированной прихожей, где Хаудена ожидал ливрейный лакей, чтобы сопроводить его к автомобилю, премьер-министр и принц обменялись на прощание рукопожатием.

— Ну, тогда привет вам, — с непоколебимой невозмутимостью воскликнул принц. — До отъезда в Канаду попробуйте заскочить к нам еще разок.