На высоте поцелуя

Гумилёва большевики пытали долго. Им нестерпимо хотелось понять, почему тот поэзию ставит выше марксизма. Они попросили его показать путь, по которому поэзия к Богу ведет.

– Я еще и сам до конца не прошел, но если позволите, то попытаюсь.

Позволили. И отправился он туда, но к большевикам не вернулся.

Вы спросите: а поцелуй? Поцелуем пуля была.

Стена

– Молчание высоко сто́ит.

– А как высоко?

– Оно, брат ты мой, на высоте поцелуя испокон веков царствует.

Они не виделись почти вечность. Между ними две жизни возвели стену. Встретились случайно. Поискали слов – и не нашли. Ветер подтолкнул в одну сторону.

Сделали пару неуверенных шагов на ощупь. Решение созрело одновременно. Дальше – вместе. Шли нога в ногу, как на параде, пора хотя бы улыбнуться, но у губ на улыбку сил не наскреблось. Уперлись в обледенелое крыльцо. Домофон ответил им согласием. Прихожая хрущевки на третьего не проектировалась, до дивана в комнате рукой подать, там простыня-самобранка, без ушей подушек, оскорбительно белая от отсутствия одеяла. Обнажались, как две осени на спортивной арене. Победила она. Он сдался, припал головой к ее коленям.

Она ждала оправданий, клятв, упреков. А на него навалилось счастье из поцелуев. Он шел ими по ней, как по земле обетованной, с каждым поцелуем принимая тело ее как утраченную, забытую им родину.

Между грудей губы споткнулись о кулон, хотели было обойти, оскалились, сорвали и двинулись дальше – к шее, с которой открывался самый трудный участок – тропа к ее губам. Губы в губы – это как гимн, всё на свои места ставит. Когда оставался всего лишь шаг, она впервые за все это время разжала губы: «Скажи, у вас чукчи едят сырое мясо?»

Он не нашел ответа, стал спускаться к коленям, поскользнулся на шее, свалился к ключице, закашлялся, груди обошел стороной, поперхнулся у бедра, сел на пол, опустил голову.

Она ответила за него: «А у нас едят».

Трубач

Во втором классе у меня обнаружили слух. В третьем поняли, что руки не из того места растут. У меня всё не из того места, кроме губ. Так я стал трубачом.

Мы, трубачи, молчуны, нас губы кормят, поят, женщины не понимают. Начальство из-за отсутствия мозгов нервничает, думает, мы их выдули. Может, и так. Одно знаю: се́рдца внутри нет, оно снаружи в виде губ на лице находится. Спросить хочу у всех дам:

– А вас когда-нибудь трубач целовал в губы?

Диалог

– Мама, а дядьки с дядьками целуются?

– Целуются, сынок.

– А какие?

– Большие.

– Баскетболисты что ли?

– Выше бери.

– А кто баскетболистов выше?

– Политики.

Пятый

– Он не твердый, не жидкий, не газообразный и не плазма…

– Поцелуй!

– Целую.

– А можно еще, за те четыре?

Первый

Цифры в числах не целуются, а буквам в словах – можно. Их этому в первом классе, на уроках учат.

С первым конфуз вышел. Прицеливался долго, а как прицелился, глаза от страха закрыл. Сунулся и вроде попал, правда, она хихикать стала как-то странно. Мысль мелькнула, что хихикать нечем, но как мелькнула, так и пропала из-за торжества момента. После полюбопытствовал:

– Почему язык у тебя такой?

– Какой такой?

– Твердый очень.

– Дурак, это нос был.

Виза

Филематологи и экологи знают: потепление климата на Земле связано с уменьшением количества поцелуев. Экологи от этого почему-то краснеют.

Целовал девчат в Харькове, в Риге, в Рустави… Всё было – пока страну не раскололи. Нынче живу в России. Поцелуи за спиной остались. Кого из нас выслали и за что?

Думал, в Латвию визу дадут. Спросили о цели – признался. Не поняли.

Обратился к Грузии. Грузия – библейская страна.

– Не до тебя, парень, – ответили, – люди делом заняты, голоса отдают.

– За кого голоса?

– За президента, за депутатов.

– А Бог?

– Бог за людей голосует, но люди перестали верить в Бога.

Багаж

– Мама, смотри, стрелки на часах целуются!

– Это время, сынок, пример нам подает.

Мы не целовались. Ее и мои родители убедили нас, что рот создан для еды и разговоров. Мы поверили им. Ели из одной тарелки, пользовались одной ложкой, пили из одной кружки и говорили, говорили…

На выпускном ослушались и поняли, что родители не совсем правы. Мы поцеловались на цыпочках и от этого повздорили. Скоро в школу. Мы не боимся: у нас за спиной – поцелуй.

Пари

– Ты обещал целовать в мою весну. У меня весна, целуй!

– У тебя на губах весна, у меня – осень.

– И что?

– Через лето не целуются.

Мы поспорили на выпускном вечере, при всем классе поспорили. Она заявила, что ни при каких обстоятельствах не поцелует меня. Я – что поцелуй состоится.