На взлёт!

Не лезь в сраженья, жив покуда!

Пред тем как искушать судьбу,

Спросить покойников не худо:

Приятно ль им лежать в гробу?

(П. Скаррон)

– Он с ума сошел? Здесь же Иллия! – с изумлением и негодованием воскликнул Бенц, глядя с кормы на корабль, преследующий «Красу помойки».

Еще недавно беглецы чувствовали себя в безопасности: ведь граница осталась позади! И вдруг...

– Не он, а она, – поправил Бенца капитан Роландо, отводя от лица подзорную трубу.

Дик знал, что эта труба – великолепная работа знаменитого стекольщика Пьетро Фраскини и чеканщика Луиджи Веккио – подарена Свеном Двужильным. И это единственный подарок, который капитан согласился принять от пиратского адмирала. (Если не считать корма для лескатов и съестных припасов, которые Роландо натаскал на борт «Красы помойки».)

Поэтому Бенц не усомнился: капитан знает, о чем говорит.

– Она, да? Тогда понятно. Эта пойдет хоть во дворец короля Анзельмо.

– Нам только протянуть до ночи, – вздохнул Роландо. – Опустимся в ущелье...

Дик бросил вниз цепкий взгляд небохода.

Их снесло к Хребту Пророка. Довольно близко к месту, где Бенц, Райсул и Фантарина пересекли границу в Халфатом, возвращаясь в Иллию.

– Хорошо бы встретить грифоний патруль, – вздохнул Дик.

– С Халфатом не станет связываться даже эта сумасшедшая, – кивнул старый капитан. – А если что... вряд ли ее поддержит команда.

Дик скрипнул зубами. Все это мечты, а пиратский корабль – вот он...

– И еще я хотел сказать... – вздохнул старик. – Видите ли, это действительно мощная труба. Я разглядел даже лицо женщины – мелко, конечно. Но когда она повернула голову, на ее ухе блеснула оранжевая вспышка.

– Серьга? – ахнул Бенц. – Но это означает...

– Да, – печально ответил Роландо. – Я думаю, Свена нет в живых.

– Но она же его сестра... – начал было Дик. Но замолчал, вспомнив свой сон – и слова, которые Гьера шептала ему в ночь страсти. Слова про весь мир и голову брата – Бенц счел их любовным бредом.

– Мы идем с хорошей скоростью, – прикинул капитан. – Но мне приходится, чтобы удержаться в этом потоке, идти очень низко, почти по вершинам деревьев. Это опасно. А они уже близко. И она тоже на нас смотрит в трубу. Почти неотрывно.

– Смотрит, да? – вскинулся Дик. – Капитан, есть идея! Она ловит не вас, а меня. И если нам разделиться, то «Краса помойки», скорее всего, спокойно уйдет, а они меня еще поищут внизу, в лесу!

– Разделиться? – не понял Роландо. – Но я не могу тратить время на посадку!

– И не надо!

* * *

Канат с узлом на конце был той самой «спасительной ниточкой», по которой еще недавно Дик и Свен вскарабкались на борт «Красы помойки». А теперь Бенц висел на этом канате, высматривая подходящую вершину: шхуна и впрямь шла над самым лесом.

Гигантская старая ель плыла ему навстречу, приветливо распахнув сучья.

– Удачи, капитан! – проорал Дик вверх – и метнулся в колючие объятья, тут же ободравшие его в кровь.

Пистолетный выстрел с борта пиратского корабля показал, что его прыжок не остался незамеченным. И что у Гьеры не выдержали нервы.

* * *

Безумная затея удалась. Корабль-преследователь завис над лесом, предоставив «Красе помойки» возможность улететь прочь.

Бенц видел, прячась в кустах, как по канатам на деревья спускались пираты. («Ох, да сколько же вас там?!») А вдогонку им с неба летел усиленный рупором женский голос:

– Сто коронетов тому, кто принесет мне голову с серьгой!

«Продержаться бы до ночи! – подбадривал себя Дик. – Ночью не найдут!»

Он не учел, что для него, горожанина, ночная чаща станет враждебной и опасной, а среди пиратов наверняка есть такие, кто в любое время суток читают лес куда лучше, чем книги.

Но и днем Дику пришлось солоно. Был бы здесь город, пусть и незнакомый! Ах, как несся бы Дик по крышам, как перемахивал бы заборы, пугая прохожих и собак! И шпага бы ему не мешала, она давно стала привычной, как часть тела.

А тут верная стальная подруга принялась цепляться за все, что можно и нельзя. Да и сам Дик спотыкался о каждую корягу, проваливался по колено в муравейники, ободрался в кровь о сучья, живой решеткой преграждавшие путь. Куда-то делись привычные ловкость и проворство. Тошно было думать, какой след он оставляет за собой.

А пираты все громче перекликались со всех сторон, все теснее сжимали кольцо облавы.

Сработало привычное: «При опасности уходи вверх!» Бенц поднял голову.

Какое мощное, высоченное дерево! Дуб, наверное... или иначе его зовут? А, плевать! Дику с ним не беседовать. Главное, у него замечательная, густая крона. И снизу не видно вершину. Вот там и пересидеть до ночи! Ведь с пиратами нет собак, верно?

Вырвался нервный смешок: Дик представил себе собаку, которая, держась лапами и зубами за канат, спускается с летучего корабля.

Ловко подтянувшись на нижней ветви, Дик проворно вскарабкался наверх. Что ж, убежище и впрямь недурное. Если прижаться к стволу, можно сквозь листву наблюдать за кораблем, кружащим над лесом.