На взлёт!

«Вниз сейчас смотрит! В подзорную трубу!» – зло подумал он о Гьере. И поежился при мысли о том, какие муки придумывает для него неистовая виктийка. Нет, попадать в плен живым нельзя ни в коем случае!

Снизу послышались голоса:

– Гляди, мох содран! Был он тут, заешь его волки!

– Погоди, я воду из сапог вылью. В ручье по колено провалился.

– Давай, только быстрее. Не то другие перехватят нашу добычу.

«Во-во, давай быстрее! – зло подумал сверху Бенц. – И уводи отсюда своего глазастого дружка. Мох ему тут, видите ли, содран!»

Конечно, содран. Дик Бенц – самое неуклюжее существо во всем лесу, от опушки до опушки! Медведь по сравнению с ним – балетный танцор. А еще он – самая жалкая тварь по ту и эту сторону Хребта Пророка. Затравленная тварь, загнанная на дерево, обреченная...

Дик перевел глаза в небо – и вздрогнул.

Меж листвы, меж ветвей, закрывавших обзор, в отдалении мелькнуло широкое крыло.

Не бывает таких больших птиц! Не бывает!

Неужели грифоний патруль? Счастье, спасение!

Может, халфатийцы спугнут пиратов?

Дик вспомнил рассказы о том, что у каждого патрульного в седельном мешке – глиняные шары с загадочной начинкой. Зайдут сверху, сбросят шар на палубу – и полыхнет пламя. А уж что такое огонь на палубе летучего судна...

Дик спросил как-то Райсула про эти шары. Тот ответил невнятно и уклончиво. Капитан не стал настаивать. Зачем заставлять человека открывать тайны его родины?

Теперь корабль обязательно уйдет! Правда, есть риск, что патрульные изловят его, Дика. А что они делают с подозрительными бродягами? Продают в рабство. Так потом можно удрать! Или дать знать друзьям, чтобы выкупили. А вот Гьера выкупа не возьмет. И не даст возможности сбежать.

Но тут обжег ужас: а ведь халфатиец, наверное, уже летит прочь! Может, он углядел корабль и отправился за подмогой. А тем временем Дика десять раз успеют найти и прикончить.

А если патрульный не заметил корабля? Ну да, вот такой дурак. А что, в Халфате дураков нет?

Холодея, Дик понял: надо подать патрульному знак!

Райсул научил капитана особому переливчатому свисту, который далеко разносится над горами и лесами. Так перекликаются патрульные, а грифонов с детства приучают откликаться на этот звук.

Но если засвистеть – услышат эти, внизу!

А, пропади все пропадом!

Дик мысленно помянул богиню удачи – и засвистел, как безумный соловей.

Снизу донеслась ошеломленная брань. А потом два голоса завопили:

– Сюда, парни! Сюда! Он тут, на дереве! Еще и сам свистит! Чокнулся от страха!

Бенц – чего уж терять! – рывком раздвинул перед собой ветви. В глаза ударило вечернее солнце. На огненном фоне к нему приближалась черная фигурка.

Дик от острого разочарования прокусил губу – и не заметил этого.

Не халфатийский патрульный! Грифон без всадника! Дикая тварь, которая услышала шум и высматривает, не сожрать ли тут кого.

Рухнула последняя надежда. Дик даже не помянул черным словом богиню удачи – так пусто стало на душе. И все равно уже было, сожрет ли его грифон или доберутся галдящие внизу пираты. Досвистелся, дурень!

Но все же хорошо, что Дик не стал бранить Риэли, божественную циркачку, свою небесную хранительницу.

Потому что грифон приблизился – и перестал казаться черным. Стало видно, каким великолепным золотом отливает его шкура.

Рядом с вершиной дерева, тревожно вскрикивая, бил крыльями Раскат.

11

Рассеки ветра, разорви дожди, мчись над скалами и над кручей,

Утоли мое нетерпение, время странствия сократи.

Мчись, крылатый мой, улетай-лети, под лучом спеши и под тучей,

Самого себя не жалей в пути, но и всадника не щади!

(Н. Бараташвили)

Умный зверь, понимая, что хозяину не перепрыгнуть на спину от ствола дуба, кинулся на дерево, как на добычу, вцепился в ветви, сминая и ломая их, и повис, словно котенок на портьере.

Дик перебрался на спину грифона, обнял шею руками, вцепился пальцами в перья. Тело действовало без участия потрясенного, изумленного мозга.

Связно рассуждать Дик начал уже тогда, когда Раскат, свечкой взмыв вверх, лег на воздух. Первая мысль была: «Сапоги не снял! Райсул говорил: если без седла, то лучше босиком! Осторожнее каблуками, у него же там почки!»

Судя по удаляющимся голосам снизу, пираты толком не поняли, что за возня слышалась с вершины и что такое здоровенное мелькало в листве. Но Гьера с капитанской галереи может увидеть грифона. Надо смываться, и быстрее.

Да, но долго Дик так не усидит. Или сорвется, или попортит грифону спину каблучищами. Седло нужно, седло!

А где оно осталось?.. Возле водопада, где Бенц лечил Раската.

А где водопад?.. Да вот он, слева, узкий, как серебряная лента, наброшенная на склон горы. Их много, таких лент, но Бенц привык глядеть на землю сверху вниз и отмечать детали. Вон приметная одинокая сосна, вон каменная «ступенька», где Дик сидел, держа на коленях голову больного грифона.