На взлёт!

– Вот он! – раздался рядом голос старухи, хозяйки петуха. – Хватайте, люди добрые! Это иноземный колдун! Он сглазил мое сокровище, дитя моей души! И хотел похитить! Стражу сюда, стражу!

Стража появилась так быстро, словно где-то поблизости поджидала, когда ее кликнут. Трое дюжих парней в коричневых халатах, с ятаганами на поясах, обступили Бенца. Старший из них, плоскомордый дюжий верзила, начал весело:

– Что вопишь, матушка Файзия? Улетел твой непобедимый орел? Так ведь поймали его! Чего голосишь, как в похоронной процессии?

Он повернулся к Дику... и вдруг добродушное выражение исчезло с его лица. Стражник подобрался, взгляд стал жестким. Он негромко сказал одному из стражников:

– За командиром, быстро!

А старуха, выхватив петуха из рук Дика, завопила еще громче:

– Правоверные, это колдун! Он встал возле клетки и произнес заклинанье на своем языке! И дверца клетки сама растворилась, а в мою благородную птицу вселился злой дух! Мой красавец покинул клетку и улетел!

– Ай, какое черное колдовство! – с опаской заговорили вокруг.

Толпа раздвинулась, давая дорогу статному, плечистому мужчине лет тридцати. На его горбоносом, смуглом, обрамленном аккуратной бородкой лице было написано, что он сейчас разберется самым тщательным образом и накажет кого попало.

– Что тут произошло? Петух? Вот этот? Файзия, горластая ты гиена, забери свою птицу и готовься развязать кошелек. Штраф за то, что плохо смотрела за Черным Демоном, и плата гончарам за перебитые горшки.

– Да при чем тут я? – вознегодовала старуха. – Мою птицу сглазили!

– Да, и твой кошелек сглазили тоже! – твердо ответил тот, кто был, судя по всему, командиром стражи. – Договорись с гончарами, не то придется тебе встать перед судьей!

Старуха замолчала и принялась кланяться. А командир обернулся к Бенцу – и Дик изумился ненависти, которая полыхнула в глазах халфатийца.

– А этого уведите и бросьте в яму! Позже я сам с ним разберусь.

Драться среди толпы не было смысла, и Дик пошел за стражей, размышляя на ходу:

«С чего он вызверился? Можно подумать, что я лично ему сделал что-то худое!»

5

Замок снаружи и суровый страж.

И узник в безнадежность погружен...

Отсюда выход только в небеса,

Глухие стены с четырех сторон.

(Хакани)

«Яма», куда стражники отвели Бенца, оказалась действительно ямой. Вернее, каменным колодцем, накрытым решеткой. Колодец располагался посреди мощного кирпичного сооружения – хоть штурмуй!

Стражники отобрали у пленника шпагу, сноровисто оттащили тяжелую решетку в сторону и велели Бенцу встать на широкую доску, к обеим концам которой были прикреплены веревки. Из ямы тянуло затхлой прелью, и становиться на доску Дику не хотелось. Но парень догадывался, что если он вздумает трепыхаться, его попросту сбросят в яму. Без всяких подъемных устройств.

Яма оказалась неглубокой – но до решетки не дотянуться. Стражники, с факелами в руках склонившиеся над ямой, крикнули, чтобы узник слез с доски и отошел к стене. В свете факелов Дик увидел на полу ворох соломы – и больше ничего.

Доску втянули наверх, с лязгом втянули на место решетку. Свет удалился, со всех сторон навалилась темнота.

Дик опустился на солому, обхватил руками колени и задумался о неожиданном повороте в судьбе.

Может, надо было попробовать удрать, пока стражники вели его по улице?

Ну да, удрать! В чужом городе, в чужой стране...

А сейчас, когда он сидит здесь, как мышь под ведром, у него осталась еще надежда. Остались две тонкие ниточки, которые могли оборваться.

Райсул. Он вернется на постоялый двор и примется искать своего капитана.

Командир стражников. Он обещал разобраться с пленником. Понять бы еще, что нужно от Бенца этому... этому бойцовому петуху!

А сейчас главное – не трусить и не ныть.

Бенц расправил плечи и усмехнулся так смело и дерзко, словно на него в этот миг смотрели женские глаза.

А что? И смотрели! Бенц не зря выбрал своей небесной хранительницей Риэли Насмешницу, богиню удачи. Сейчас ему было очень нужно ее покровительство, а Риэли презирала людей, падающих духом в трудный час.

* * *

Долго ждать не пришлось. Скоро свет опять просочился в ячеи решетки, наверху залязгало железо. Вновь вниз поехала доска – и теперь на ней стоял недавний знакомец с базара. Левой рукой командир стражи держался за веревку, в правой держал факел.

«Не трус, – отметил про себя Дик. – Сунулся в яму один – а ведь арестант не связан и не на цепи. Правда, у него ятаган и факел. Но я, пожалуй, смог бы отобрать у него этот факел и запихнуть ему в глотку или куда-нибудь еще».

Эта тайная похвальба помогла Дику собраться для серьезной беседы. И Бенц не вздрогнул, когда халфатиец рявкнул:

– Ты будешь запираться, презренный, или ответишь на мои вопросы?

– Не брал я петуха! – твердо ответил Бенц.

На миг стражник опешил. Уж не забыл ли он, из-за чего Дика арестовали?

Наконец рот, обрамленный черной бородой, изогнулся в жесткой усмешке: