На взмахе крыла

Завешаны окна, и наглухо дверь.
Довольно бравады и рвенье умерь.

Довольно бравады — не надо,
Цветы на обоях — рулады,
Когда откровения птицами пели
В слинявшем, дешевом последнем отеле.

(Ну, разве что, за спину руки
И маять отдельную скуку).

Что может —
Больнее и слаже,
Один на высоком отдельном этаже
В одиночестве сир.

Внизу рестораны — распахнутый мир,
Капли на стеклах — ртутными слитками,
Вечер захлестнут напитками,

Слова, как клейма,
Сверкают, звенят, рассыпаются бойко
И сыплются скукой на цинковой стойке.

(Ну, разве что, выть по-собачьи,
Как ветер в оставленной даче?)

Осенняя романтика

Не певец, не поэт и не воин,
Не поэт, оскудевший герой,
Ты монашеских будней достоин
Под монашески бедной скуфьей.

Погляди над вороньим пленом
Полыхает полет огней.
Погляди — эта ночь по колена
Увязает в судьбе твоей.

И сбылось на четыре недели
Раскидался зловещий зов,
Что холодные струи пропели
По затворкам осенних дворов.

И пока, зарыдав, заколышет
Тишину обезумевший рог —
Это конь твой по аспиду пишет
Затекающих хрипом дорог.

У окна ль одичало глянет,
У ворот ли приветит рок,
Ненасытное сердце станет
В не намеченный сердцем срок.

Афиша

Тот неподвижный, мертвый свет
Спиралью скручен до отказа,
Чтобы рассказанных побед
Не восстанавливать ни разу.

На той стене бледнел рассказ
Больной и выдуманной птицей,
И потому ему не раз,
Но каждым вечером томиться.

Концерт

Осипшее эхо последних погонь
Туманит простейшие вещи,
Где в черную улицу белый огонь,
Как кровь из артерии, хлещет,

Где каждый припадок жуют знатоки,
Как кость, напоенную жиром,
Но ночи уходят, и дни коротки
Для долгого, страшного пира.

И в этот сомнительный кордебалет,
В зверинец истерик и хохота,
На долгие сотни и тысячи лет
Иду, арестованный похотью.

И взломан секрет. И круглится зрачок,
Опухший от всех удивлений,
И черные струны взрывает смычок,
И золотом брызжут колени.

И яростен свет. И пленительна роль.
И занавес вздернут высоко,
Но вечную память и долгую боль
Хранит одичалое око.

Не слишком ли пьяный маэстро ретив?
О, ярая злость, не печалься!
И брызнувшей каплей застынет мотив
На кончике мертвого вальса.

Пробудившись