На «заднем дворе» США. Сталинские разведчики в Латинской Америке

Прощаясь с Тересой в Гаване, Эйтингон приказал: никому ни при каких обстоятельствах не рассказывать о событиях, участницей которых ей довелось стать. Поэтому, описывая Гаранину события, последовавшие после её выезда из Франции, Проэнса не слишком распространялась: «В начале 1940-го года товарищ Котов вызвал меня в Мексику, где я выполнила определённую работу. Вернувшись на Кубу, продолжала её выполнять. В 1942 году связь с советскими товарищами я потеряла. Прождала до конца года и потом стала работать в Антифашистском комитете под руководством Эдит Бучаки»…

В поисках заработка Тереса написала письмо «самому» Батисте. Начальник секретариата президента пригласил Проэнсу, известную журналистку и общественную деятельницу, для разговора. Он сказал, что «на данный момент» свободных вакансий не имеется, и когда они будут, «неизвестно». В качестве «утешения» он вручил просительнице конверт с чеком на триста долларов. На следующий день Тереса, обдумав ситуацию, вернула чек, заявив, что не может «просто так» получать деньги. Через некоторое время начальник секретариата вновь вызвал Тересу, сказал, что Батиста очень рассердился, но «обеспокоился» её будущим и потому изыскал ей место чиновника «класса 5а» в Министерстве просвещения с зарплатой сто долларов: «Позже вам подыщут более подходящую должность, с хорошей оплатой и перспективой роста». Через некоторое время Проэнсу перевели в Министерство обороны – в Отдел женской службы в системе гражданской обороны. Дополнительно Тереса пополняла свой бюджет статьями и переводами с французского языка для издательства компартии «Пахинас».

Гаранин посоветовал Проэнсе прекратить сотрудничество с издательством: «Любое другое – вполне допустимо, но связь с «Пахинас» указывает на ваши политические симпатии». Тереса так и поступила. Заодно отошла от работы в «Антифашистском национальном фронте» и в Комитете борьбы за освобождение Карлоса Престеса, которые находились под контролем компартии.

Работа Проэнсы в Министерстве обороны была полезной. Благодаря «женскому телеграфу» из различных отделов и управлений, она получала самую разнообразную информацию. По её отчётам Гаранин написал в Центр о кубинско-американском военном сотрудничестве, о планах США по усилению обороны стран Западного полушария, об испытаниях химического оружия на Панамских островах в Тихом океане. По линии Министерства обороны Проэнса несколько раз выезжала в Мексику, чтобы ознакомиться с местным опытом привлечения женщин к гражданской обороне.

Встречаясь с Тересой, Гаранин не забывал, что к сотрудничеству её привлёк Александр Орлов. Судя по всему, о предательстве Орлова она не знала. Проэнса также не упомянула ничего такого, что можно было бы истолковать как проявление к ней повышенного интереса полиции и контрразведки после 1938 года, когда беглый резидент «Швед» вместе с женой сел на корабль, отплывавший из Гавра в Нью-Йорк. Всё указывало на то, что «Швед» её не выдал, как, впрочем, и других известных ему агентов.

Со временем, когда работа на советскую разведку осталась в прошлом, Проэнса сумела устроиться в Министерство иностранных дел Кубы и получить назначение в Мексику, чтобы быть рядом со своей подругой Еленой Гомес. Работала в консульстве Кубы. Именно там случилось событие, не связанное ни с ИНО НКВД, ни с разведкой КГБ, которое привлекло к ней внимание спецслужб – американской и кубинской. Проэнсе не повезло: в конце сентября 1963 года в кубинское консульство в Мехико пришёл Ли Харви Освальд. Он хотел получить въездную визу на остров и даже принёс с собой папку с газетными вырезками и другими документами, доказывающими его поддержку кубинского режима. Визу он не получил, но факт общения Проэнсы с будущим «убийцей» президента Кеннеди стал обрастать таким количеством «фейковых» подробностей, что кубинские власти были вынуждены отозвать Тересу в Гавану.

Негативную роль в её судьбе сыграла дружба с людьми, которые были заподозрены в оппозиционной деятельности. «По совокупности» проступков (преступлениями их назвать трудно) Проэнса была осуждена на несколько лет, с отбыванием наказания в «домашних условиях». Когда ей разрешили, Тереса вернулась в Мексику.